Плитка под нами задрожала, покачнулась и затихла. Солнце припекало сверху и жарило чем-то изнутри, хоть прыгай. Но ничего, я же терпела, когда мне мама ставила на пятки горчичники, и теперь потерплю. А вот Киату кривился и требовательно дёргал меня за руку. Я приложила палец к губам и покачала головой: возможностями надо пользоваться, а то они обидятся и больше к тебе не придут.
Город Морны жил спокойно и, на вид, весьма припеваючи: учитывая, что одни повозки ползли в гору без лошадей и прочих животных, а другие бодро скатывались вниз, морнийцы вовсю использовали магию. Шикуют! А вот в Дживайе на неё дефицит.
Корабли и лодочки сновали туда-сюда по широченному каналу, отделяющему этот остров от другого. Тот, кажется, был предназначен для хозяйственных нужд: на склонах поля, виноградники или местные аналоги плетущихся кустов с синеющими пятнами, похожими на гроздьями крупных ягод. В общем, на втором острове наблюдалась зелень всех оттенков, цветы пышными коврами и одиночные повозки на узких, как ленты, дорогах. Ещё дальше, возможно, на другом острове, виднелись горы медного цвета с переливами красного и коричневого, полосками чёрного, внушительные, мрачные, слоистые.
– Там добывают магические кристаллы, – шепнул мне в самое ухо Киату.
Бедный, смирился с тем, что я самодур.
– Круто как! – ахнула я.
– Насмотрелась? Давай уже обратно, – взмолился он.
Эх, не смирился…
– Сейчас, – кивнула я и потянула его ещё выше на загривок каменного дракона.
Киату попробовал меня удержать и приструнить, но монстрищу снова стало щекотно, и когтистая лапа метнулась к нам, словно астероид на Челябинск. Еле успели убежать. На самый верх, в гущу каменных шипов, торчащих острыми концами в небо. Ничего себе ирокез! На зависть всем панкам на свете!
Дракон недовольно прорычал и мотнул головой, продолжая чесаться, сотрясая всё вокруг нас. Киату ухватился за один шип, я за другой, нас кинуло вперёд вместе с движением вздыбившихся каменных плит. И я шлёпнулась на попу, ухватившись за новый скалистый шип. Киату осторожно подполз ко мне, и мы оба лишились дара речи. Напротив возвышалась аналогичная гора… Ну, точнее не гора. Это был драконище, второй. Похожий на тех, что китайцы рисуют. Асфальтово-серый, с ирокезом, клыками из пасти размером с терминал в Шереметьево и чешуёй из каменных плит. Наполовину скрытый синими водами моря, драконище дремал, опираясь на передние лапы. Морда недовольная. Ноздри подрагивают.
Киату, оторопев, сел рядом со мной.
– Прикинь, круто да? – выдохнула я ему в ухо. – На голове у дракона посидеть.
– И поседеть раньше старых лет, – пробормотал еле слышно Киату. Потом наклонился ко мне и спросил с ехидцей, щекоча мочку губами: – Ты меня решила