Первым пунктом в этом плане было спасение Лады. Взвалив ее на спину, Еремеев вместе с лешим срочно отправился в путь. Девушка пострадала случайно. Она подобрала оставленную похитителями записку и вдохнула отравленную пыль. Хорошо еще, что не умерла, впав в кому.
«Кочебор написал, что пыль по-разному воздействует на магов и обычных людей. Нет способностей – три дня комы, потом могила. Волшебника пыль вначале лишает дара, но окончательный результат – тот же, – рассуждал Александр по пути к тому месту, где, по словам лешего, можно замедлить действие яда. – Ларион сказал, что подобные яды и противоядия для них готовят одновременно. Пара такого снадобья стоит более трехсот монет золотом. Невольно напрашивается вопрос: неужели я так дорого стою? И второй – почему ценят меня в основном враги?»
Трубить о случившемся Еремеев не стал, даже город покидал тайно, сообщив о походе лишь троим соратникам. Почему нельзя было послать другого? Да кто же в своем уме пойдет с лешим? К тому же хозяин леса – старичок капризный, людей не шибко уважает, разве что своего порученца по необходимости терпит.
«Об отравлении Лады знают единицы, – продолжал размышлять Александр, – и они точно не будут болтать, а шпиона при встрече постараюсь убедить, что сам нанюхался. Если я ему нужен живым, пусть дает противоядие – не пропадать же такому дорогому компоненту. Останется только найти способ доставить снадобье девушке…»
Спасти пострадавшего могло лишь парное к яду противоядие, любое другое, сделанное пусть и по такому же рецепту, оказывалось бесполезным, поскольку пара связывалась одним заклинанием.
В этом мире действительно существовало волшебство, и даже Еремеев стал обладателем некоторых магических способностей. Правда, не самых значимых. Здесь он умел заряжать энергией амулеты, артефакты и прочие инструменты колдовского ремесла. Таких специалистов называли энергомагами или алтарными магами, если тем удавалось перешагнуть шестой уровень мастерства.
Александр перебрался со второй на десятую ступень мастерства чересчур быстро, словно пробежал марафонскую дистанцию со скоростью трехкилометровки, что не могло не сказаться на здоровье. После чего целитель запретил три дня обращаться к магии, прописал покой и положительные эмоции. И будто в насмешку на Еремеева свалились новые беды, в сравнении с которыми минувшие он сейчас вспоминал с грустной усмешкой.
«Тогда я рисковал лишь собой. Теперь у врага находится самый дорогой мне человек, и если с ним что-нибудь случится, эта жизнь, подаренная мне лысым колдуном в другом мире, потеряет смысл…»
Сейчас все советы целителя шли лесом: о каком покое могла