Мать посмотрела на Джи. С таким видом, словно не очень-то и поверила его россказням. А на отца – так и вовсе разозлилась.
– Что началось? – спросила она с раздражением.
Семейная идиллия выветрилась из комнаты. Стоило Джи открыть дверь, как она вся вышла, и семья снова распалась на отдельные кадры. Он размотал их короткую фотопленку и рассматривал в свете окна.
– А ты разве не видишь? – завёлся отец. – Конец всему. Конец разговорам.
– Не пори горячку, – отвечала мать, вкладывая в голос максимум спокойствия. – Давай-ка не будем раньше времени
Отец не слушал. Глаза округлились, хотели разглядеть чуть больше, чем на самом деле вмещает картинка.
– Бессмысленно. Просидел дома просто так. И к чему?
Потом вдруг взглянул на старшего сына.
– Куинджи, – почему-то обратился к нему полным именем, – комендант что-нибудь говорил? Как мы будем защищать город?
Мать шагнула вперед и встала между сыном и мужем, перекрывая обоим линию обзора.
– Не смей отвечать! – зашипела она на Джи.
Потом повернулась к мужу:
– Никаких мы. У тебя бронь, ты нужен городу.
– Ты не понимаешь, – возразил отец.
Прозвучало невыразительно.
Мать, которая десятки раз это уже слышала, зарыдала.
– И не хочу понимать, – выдавила она, отвернувшись. – Там есть, кому решать. Обойдутся и без нас.
Мать посмотрела на Джи, словно он и был комендантом города.
Это был страшный взгляд. Она подошла на волосок к тому, чтобы обвинить. Но сдержала себя и только разрыдалась.
Казавшаяся секунды назад такой сильной, красивой, теперь она походила на расписную шаль, скользнувшую с плеч. Вот-вот скомкается и растопчется на полу.
Куинджи инстинктивно сделал шаг вперед, но отец его опередил и сам подхватил её. Придерживая и прижимая к груди голову матери, свободной рукой он замахал сыновьям. Без звука показывая губами слоги, велел: и-ди-те.
Его взгляд показался сочувствующим. Давал понять, что мы из этого выпутаемся, что не всё ещё потеряно.
Когда сыновья протискивались друг за дружкой в двери, мать всё причитала:
– Там есть, кому решать. Обойдутся и без нас.
Обойдутся и без нас
#2
Куинджи бежал со всех ног.
Им овладело желание отыграть разговор назад. Доказать своим, что он ошибся и всё неправильно понял.
Когда ноги привели его к центральной площади, Куинджи на мгновение решил, что оказался в чужом городе. Настолько неузнаваемым было место.
Посередине, как и раньше, стоял памятник, накрытый просаленным брезентом.
На автомобильном кругу – как раз вокруг него – царило небывалое оживление. Дорога сюда и бежала-то, чтобы добросить до городского вокзала, забрать прибывающих и унести назад в город. Но даже когда поезда еще ходили, такого человеческого наплыва вокзальные стены не видели.
А кроме людей, пять мрачных конструкций заслоняли