Мы вышли на улицу. Я написала Витале, что мы с Ритой уже ушли. Возвращаться внутрь и искать однокурсника было бы глупо. Подруга выпытывала у меня, что случилось.
– Вначале вы вроде мило беседовали, он на тебя таааак смотрел…
Я мрачно хмыкнула.
– Просто я не стала на него вешаться, вот он и привязался.
– Мда, видно давно ему не отказывали… Козззззёл! Надо было Витале рассказать, он бы ему челюсть-то подравнял, – кровожадно заметила Рита.
Я покачала головой и улыбнулась раскрасневшейся подруге.
– Я уже большая девочка, сама разберусь…
Остаток субботы и всё воскресенье я посвятила подготовке к экзаменам. Я не знала, что ждет меня в понедельник, и какие задания мне поручит Сафонов. Встреча с ним в клубе уже казалась странным далеким сном. Завтра я снова увижу его, наглухо застегнутого на все пуговицы, собранного, сдержанного, холодного…
Жаль… Мне понравилось, как льдистые всполохи серебрили его глаза. Мне хотелось, чтобы Сафонов еще немного побыл рядом. Не как Сергей Алексеевич, а как мужчина, который завороженно вглядывался в мое лицо. Снова ощутить его пристальный взгляд – будто по чувствительной коже проводят обжигающим кубиком льда…
Я ловила себя на этих вопиющих мыслях и пыталась снова загнать в рамки дозволенного. Но теперь не так-то просто было считать профессора снобом, занудой и бездушной машиной. Разве смог бы такой правильный человек сделать себе татуировку?
Получится ли у меня теперь равнодушно взирать на Сафонова, зная, что скрывается под длинными рукавами рубашки? А смогу ли я беспрекословно выполнять задания профессора, помня, как он смущался и волновался при разговоре со мной? И какими глазами он смотрел на меня… А его губы на моей руке…
Теперь это острое, щемящее воспоминание преследовало меня. Ощущение чувственных губ профессора, ласкающих мою кожу. Как мне теперь не отвлекаться на лекциях на его сильные жилистые кисти рук. Ведь стоит мне на мгновение забыться, как мое предательское тело начинало мечтать об этих неспешных шероховатых руках…
«Это всё гормоны», – уговаривала я себя. Мне просто нужен мужчина, который, наконец-то, лишит меня девственности и утолит мои внутренние томления и тайные желания. Где бы его еще найти – желанного, опытного, понимающего…
Усилием воли я снова возвращалась к конспектам, пытаясь сосредоточиться на тексте. Но к концу дня мой мозг уже отказывался работать, как бы я не пыталась его реанимировать. Не помогали ни убойная доза кофе, ни энергетик.
Поэтому я даже обрадовалась, когда в комнату кто-то постучал. Потянувшись и размяв шею, я подошла к двери. «Наверное, соседки», – подумала я и открыла дверь. Это был хоккеист Александр собственной персоной.
Моим первым порывом было резко захлопнуть дверь, а потом из безопасной зоны послать парня куда подальше.