Не в силах говорить, Андрей только кивнул.
– Достойная борьба. Дзигоро Кано был великим сэнсэем, мастером, создавшим изумительную по своей красоте и зрелищности борьбу. Однако, переведя воинское искусство дзю–дзюцу в разряд спортивной борьбы дзюдо, он многого его лишил, и в первую очередь возможности убивать одним ударом, что мы и наблюдали только что в поединке. Вы, молодой человек, не использовали и половины своих возможностей, насильно ограничив себя жесткими рамками «мягкого» стиля. Дзюдоисту с его преимущественно бросковой техникой нечего противопоставить опытному каратисту, в идеале владеющему и бросковой, и ударной техникой. Каратэ – это не балет, а искусство полного владения своим телом и, как следствие, умение убивать с помощью этого тела. Руками, ногами, головой… Да хоть задницей, если у вас это получится. Дзюдо – это красивый и зрелищный спорт, а каратэ–до – воинское искусство, умение убивать с одного удара7. Вот в чем разница между нашими школами. Ну так что, согласны заниматься каратэ–до?
С тех пор Андрей занимался с Батей каратэ–до, безоговорочно признав в нем учителя, сэнсэя. Батя, чувствуя, что в прошлом Андрея были сложные моменты и феноменальная интуиция, позволяющая угадывать будущие атаки, появилась явно неспроста, с пониманием отнесся к нежеланию Андрея участвовать в соревнованиях. Тем более что Андрей, похоже, в армии обзавелся «фирменной» способностью – иногда, поймав ощущение «пустоты» и ведя поединок на автомате, он ощущал себя как бы со стороны, отдельно от тела. А само тело – всесильной механической куклой, подвластной любому его желанию и способной выйти победителем из любого боя. Такие моменты становились всё чаще, а сэнсэй становился все задумчивее. В один из вечеров, когда после тренировки Андрей выходил из душа, Батя остановил его.
– Андрей, я хотел бы с тобой поговорить.
– Да, сэнсэй, слушаю Вас.
– Андрей, скажи мне… Только правду. Если не можешь или не хочешь – то не говори, я не обижусь…
– Хорошо, сэнсэй.
– Тебе приходилось убивать?
– Упс…
Вопрос застал Андрея врасплох. Своим армейским прошлым делиться не хотелось. Пусть кошмары во сне его давно уже не мучили, однако признаться, что хладнокровно убивал, причем неоднократно, юноше не хотелось. С Батей у него сложились хорошие, почти родственные отношения. Видимо понимая его затруднения, сэнсэй продолжил:
– Андрей, видишь ли, ты не обычный ученик. Да, ты мой любимый ученик, но если все остальные воспринимают занятия как спортивную тренировку, то ты как будто ведешь бой. И в это время у тебя глаза… Андрей, в такие моменты у тебя появляется холодный равнодушный взгляд опытного убийцы. Я за свою долгую жизнь видел таких людей, и у всех у них руки по локоть в крови. Скажи, ты убивал?
Врать сэнсэю не хотелось, поэтому