Родарин молчал, позволяя Айлинэри самой прийти к правильному решению. Однако затянувшееся молчание прервала не она, а голос искина:
– Внимание! Неисправность в секции зоологического отдела с образцом номер пятьсот двадцать три! Видеосвязь с секцией потеряна! Повторяю! Неисправность …
Родарин, очнувшись, повернулся к монитору и, не обращая больше внимания на Айлинэри, отдал команду искину:
– Техника–смотрителя дежурной смены зоологического отдела – срочно направить в секцию с образцом номер пятьсот двадцать три. Вывести прямую связь с техником–смотрителем на центральный монитор.
Айлинэри, кажется, даже перестала дышать… Это же пятьсот двадцать третья секция! Что случилось с инопланетянином?
***
Уже привычно Андрей сидел в центре комнаты в позе лотоса, закрыв глаза. Девушка ушла, пустившееся, по его внутренним ощущениям, в галоп время постепенно замедлялось, успокаиваясь. Опять потянулись томительные однообразные минуты, с уходом из крови адреналина ставшие, казалось, ещё длиннее. Погас свет, знаменуя наступление ночи, но ничего не происходило. Хотя это утверждение все же было неверным – происходило. Не появился ужин – впервые за несколько проведенных здесь месяцев. Интересно, что бы это значило? Его решили уморить голодом?
Внезапно послышался легкий и высокий, на грани слышимости, свист. Он плавно усиливался, повышаясь и переходя в ультразвук. Частота его повысилась настолько, что ухо уже не воспринимало колебания, но звук не исчез – он давил на голову, раскаленными стальными штырями ввинчиваясь в мозг. Заныли зубы, как будто в каждый из них встроили микроскопическую бормашину. Андрей попытался волевым усилием заблокировать болевые ощущения, но у него впервые в жизни ничего не получилось. Внезапно всё тело прошила волна дикой жгучей боли – казалось, на каждый нерв вылили расплавленный металл. Вытерпеть такую боль Андрей не смог, взвыв и упав на пол, сдавив виски ладонями. Тело, уже не подчиняясь командам мозга, забилось в конвульсиях, пытаясь прокатывающимися по мышцам волнами спазма избавиться от раздирающей его боли. Рот наполнился солёной влагой – что было прокушено, губы или язык, Андрей не чувствовал, он отчаянно сражался за ускользающие осколки сознания, выталкиваемые из мозга накатывающими волнами всепоглощающей боли. Сколько длилось это сражение – миг или вечность – Андрей не понимал, но вдруг пытка закончилась, последний раз хрустнули ребра под напором конвульсивно сжавшихся мышц, послышался судорожный полувсхлип–полувздох, и обессиленное сознание покинуло истерзанное тело…
***
Пробуждение было мгновенным. Комнату опять заливал мягкий свет – у похитителей наступил день. Тело слушалось плохо, как будто его долго и усердно били. Болело всё – каждая мышца, каждый нерв. Кажется, его просто хотели убить. Сволочи, лучше бы убили… Это было бы милосерднее – пережить подобное Андрей