10. «Сегодня был седьмой день египетского месяца фаменота, посвящённый мистериям Озириса и Изиды. … с таинственными символами богов и со священными изображениями Фаллуса. Там пребывала сама богиня, Она, Невидимая, Подающая плодородие, Таинственная, Мать, Сестра и Жена богов. Царица Астис возлежала в маленьком потайном покое. С тех пор как Соломон охладел к царице Астис, утомлённый её необузданной чувственностью, она со всем пылом южного сладострастия и со всей яростью оскорблённой женской ревности предалась тем тайным оргиям извращённой похоти, которые входили в высший культ скопческого служения Изиде. Тёмные, злые, страшные и пленительные слухи ходили о царице Астис в Иерусалиме. …одного любила всем своим пламенным и порочным сердцем отвергнутая царица, жестокая и сладострастная Астис. И давно уже её пламенная любовь к царю так тесно срослась с жгучей ненавистью, что сама Астис не умела отличить их. И вот уже целый год ложе его в храме оставалось пустым. …глаза царицы остановились долго и внимательно, с напряжённой мыслью, на красивом юношеском лице Элиава, одного из начальников царских телохранителей. Однажды, почти шутя, повинуясь минутному капризу, она заставила Элиава провести у неё целую длинную блаженную ночь. Тёмные брови царицы сдвинулись, и её зелёные длинные глаза вдруг потемнел от страшной мысли. – Выйдите все. Хушай, ты пойдёшь и позовёшь ко мне Элиава, начальника царской стражи. Пусть он придёт один».
11. «Все части тела Озириса нашла Изида, кроме одной, священного Фаллуса, оплодотворяющего материнское чрево, созидающего новую вечную жизнь. – Это ты, Элиав? – спросила царица юношу, который тихо вошёл в дверь. В темноте ложи он беззвучно опустился к её ногам и прижал к губам край её платья. И царица почувствовала, что он плачет от восторга, стыда и желания. (Это почти сцена из «Трёх мушкетёров» Дюма, где миледи совращает будущего убийцу лорда Бэкингема). …верховный жрец оставался неподвижным. В руке он держал священный жертвенный нож из эфиопского обсидиана, готовый передать его в последний страшный момент. – Фаллус! Фаллус! Фаллус! – кричали в экстазе обезумевшие жрецы. – Где твой Фаллус, о светлый бог! Приди, оплодотвори богиню! Грудь её томится от желания! Чрево её, как пустыня в жаркие летние месяцы! Царица Астис, ещё продолжая содрогаться всем телом, откинула назад голову Элиава. Глаза её горели напряжённым красным огнём. И она сказала медленно, слово за словом: – Все мои ночи будут принадлежать тебе. Ты знаешь пропуск. Ты пойдёшь сегодня во дворец и убьёшь их обоих! Ты убьёшь их обоих! Элиав хотел что-то сказать. Но царица притянула его к себе и прильнула к его рту своими жаркими губами и языком. Это продолжалось мучительно долго. Потом, внезапно оторвав юношу от себя, она сказала коротко и повелительно: – Иди! – Я иду, – ответил покорно Элиав».
12.