Навеки твой, Лео. Мия Шеридан

была в том, что его приемный отец получил новую работу в Сан-Диего и они должны были вот-вот переехать. Мы поклялись, что будем ждать друг друга, что он приедет за мной, когда мне исполнится восемнадцать, и что мы будем жить вместе. Он пообещал, что, как только доберется до Сан-Диего, напишет мне, даст все свои координаты и мы будем переписываться. Он попросил меня пообещать, что я сохраню себя для него. Я и представить себе не могла ничего иного. В мыслях и в сердце я принадлежала Лео, а он принадлежал мне. Расстояние ничего не значило.

      – Господи, милая, – шепчет Николь, прижимая руку к груди.

      Я вздыхаю и продолжаю:

      – Он пришел попрощаться накануне отъезда и в первый раз поцеловал меня. Не просто поцеловал – этот поцелуй был как клятва. Я слышала, как люди говорят, что теряют себя в поцелуе, но мы, наоборот, как будто нашли себя в ту секунду, когда наши губы встретились. Как будто он разобрал меня на части и вернул к жизни поцелуем.

      Я снова молчу, а когда возвращаюсь к реальности, осознаю, что касаюсь пальцами своих губ. Убрав пальцы, я смотрю на Николь и Майка, а они таращатся на меня.

      – Господи, милая, – повторяет Николь, и ей в самом деле больше нечего сказать.

      Я смотрю на Николь и выстреливаю:

      – Но он так и не написал мне из Сан-Диего. Больше я о нем никогда не слышала.

      Они ошеломленно смотрят на меня.

      – Но… – начинает Николь.

      – Что… – говорит Майк.

      Я поднимаю руку.

      – Да-да, вот именно. Можете поверить, за последние восемь лет я прокрутила все возможные сценарии. Все, что только можно проверить, проверила. Но я не знала фамилии его приемных родителей, так что далеко не продвинулась. Была куча вещей, о которых мне в четырнадцать лет не приходило в голову спросить. Конечно, я тогда понятия не имела, что есть что-то, о чем он не расскажет. Но я действительно пыталась выяснить, в чем была причина его молчания. И каждый раз оказывалась с пустыми руками.

      – Но ведь вы были еще детьми, Эви, – начинает Николь, и я останавливаю ее, отрицательно качая головой.

      – Нет, я знаю, что мы были детьми, но эти чувства были самыми-самыми настоящими. Для нас обоих. Я не могу объяснить, почему он бросил меня, почему он лгал мне, но я знаю, что его чувства до этого момента были очень, очень реальны. И не буду себя переубеждать. Не знаю, почему они изменились, но я не буду убеждать себя, что их не было. – Я закусываю губу.

      Из кухни доносится громкое жужжание, Николь вскакивает, выключает плиту и секунд через тридцать снова оказывается на диване, зачарованно глядя на меня.

      – Но так или иначе, – говорю я, пытаясь поднять друзьям настроение, – это было восемь лет назад. – Я чувствую, что нужно как-то утешить их после печального конца моей истории.

      Затем я рассказываю им о Джейке и его связи с Лео, о том, как я первая заговорила с ним и как он появился сегодня и попросил мой номер телефона.

      – Черт возьми! – кричит Николь. – Эви, это