Энергия и цивилизация. Вацлав Смил

из этих факторов были учтены при убедительном пересмотре (Komlos 1988) более ранних обобщений. Без сомнений, многие культуры придавали малую социальную ценность физическому труду по обработке земли, и существовали важные различия в скорости работы между традиционными формами земледелия. Но эти выводы вырастают из сложной комбинации социальных и экологических факторов, а не только из упрощенного различия между склонными к праздности пейзанами, лишенными мотивации к накоплению материальной собственности, и трудолюбивыми фермерами, которыми движет желание накопить как можно больше.

      Менее спорным обобщением выглядит утверждение, что физической работы избегали при любой возможности. На практике это означало, что некоторую долю ее передавали женщинам и детям, обычно обладавшим в крестьянских обществах более низким статусом. Женщины отвечали за значительную часть полевых и домашних работ практически в каждой традиционной культуре. И поскольку даже беременность и кормление ребенка не были таким уж сложным делом в терминах дополнительного питания, а дети часто начинали работать уже в 4–5 лет, большие семьи служили наименее энергоемким способом минимизации труда взрослых, а также обеспечения сытой старости.

      В тех традиционных обществах, которые базировались почти исключительно на человеческом труде, было очевидно рациональным минимизировать индивидуальную трудовую ношу с помощью большой семьи. Но эта стратегия сильно затрудняла увеличение среднего объема пищи на душу населения и тем самым борьбу с возможным голодом. В других традиционных обществах, где тягловые животные выполняли большую часть или почти все сложные задачи, связь между человеческим трудом и сельскохозяйственной продуктивностью слабела. Но в таких обществах приходилось значительную долю земли (и урожая) отдавать на то, чтобы прокормить работающих животных.