Позже Синглтоны и Оливия направились засвидетельствовать свое почтение судье Хоуксли, который был так добр к девочкам после трагедии, случившейся в их доме.
– Им следует возобновить старые связи, если Хелен собирается жить в своем доме после замужества, – заметила миссис Дримлейн. – Синглтоны незнакомы с нашими соседями, но им придется взять с собой девочек и нанести визиты нескольким семействам, проживающим рядом с их поместьем. И, разумеется, пригласить на венчание. Как зовут жениха Хелен?
– Мистер Роджер Теннерсон, но больше мне ничего о нем не известно, тетушка Мэриан не рассказала ни о его занятиях, ни о том, откуда он приедет в Кромберри.
– Что ж, посмотрим… Теннерсон… Эта фамилия ни о чем мне не говорит. Возможно, Хоуксли расскажет нам что-нибудь любопытное, он обещал завтра заглянуть на чай, если стол накроют в летней беседке. Кажется, он, как и ты, все еще не может находиться в «Зале фей» без того, чтобы не вспоминать об убийстве несчастной Дженни.
Кэтрин согласно кивнула. Она любила чаепития с судьей Хоуксли и миссис Дримлейн. Двум старым друзьям всегда было о чем рассказать своей юной приятельнице, и Кэти не находила их старыми скучными ворчунами. К тому же чувствовала себя польщенной, что ей оказывается такая честь. Судья Хоуксли был известен в графстве своими строгими и справедливыми суждениями, а миссис Дримлейн, несмотря на возраст и выпавшие на ее долю горести, обладала живым воображением и своеобразным чувством юмора.
Назавтра Хоуксли явился в «Охотников и свинью», как и обещал. Сидя за накрытым белоснежной скатертью чайным столом, он рассказывал своим слушательницам, что собирался во время своего визита сделать еще одно дело – передать Синглтонам одну вещицу. К его некоторому огорчению, ни их, ни обеих мисс Тармонт не оказалось в гостинице – все четверо уехали навестить Ричарда Дримлейна и его семью. Накануне миссис Дримлейн написала сыну о возвращении внучек Роуз Тармонт и их опекунов, и Ричард любезно пригласил будущих соседей провести день в своем поместье, познакомиться с его женой и сыновьями. Мальчики должны были развлечь Оливию, явно скучавшую без общества ровесников или хотя бы гувернантки.
– После той ужасной трагедии девочки провели некоторое время в моем доме, до тех пор, пока Синглтоны не приехали за ними, – говорил судья, одобрительно поглядывая на Кэтрин, споро разливавшую чай. – После их отъезда горничная нашла в комнате младшей мисс Тармонт этот медальон, должно быть, она спрятала его в ящик бюро, а потом забыла. Неудивительно, учитывая потрясение, которое пришлось пережить бедняжкам. Адреса Синглтоны не оставили, а доверить эту вещицу поверенным Тармонтов я не решился. Должно быть, это единственная память бедняжки Оливии о последних счастливых днях детства – портрет в медальоне написан еще при жизни родителей девочек. Полагаю, его носила молодая миссис Тармонт. К сожалению, я, никчемный старик, совсем