Я опять сел на умывальник рядом с ним.
– А с кем у тебя свидание? С Фитцджеральд?
– Какого черта! Я с этой свиньей давно не вожусь.
– Ну? Так уступи ее мне, друг! Серьезно. Она в моем вкусе.
– Бери, пожалуйста! Только она для тебя старовата.
И вдруг просто так, без всякой причины, мне захотелось соскочить с умывальника и сделать дураку Стрэдлейтеру двойной нельсон. Сейчас объясню – это такой прием в борьбе, хватаешь противника за шею и ломаешь насмерть, если надо. Я и прыгнул. Прыгнул на него, как пантера!
– Брось, Холден, балда! – сказал Стрэдлейтер. Он не любил, когда валяли дурака. Тем более он брился. – Хочешь, чтоб я себе глотку перерезал?
Но я его не отпускал. Я его здорово сжал двойным нельсоном.
– Попробуй, – говорю, – вырвись из моей железной хватки!
– О черт! – Он положил бритву и вдруг вскинул руки и вырвался от меня. Он очень сильный. А я очень слабый. – Брось дурить! – сказал он. Он стал бриться второй раз. Он всегда бреется по второму разу, красоту наводит. А бритва у него грязная.
– С кем же у тебя свидание, если не с Фитцджеральд? – спрашиваю. Я опять сел рядом с ним на умывальник. – С маленькой Филлис Смит, что ли?
– Нет. Должен был встретиться с ней, но все перепуталось. Меня ждет подруга девушки Бэда Тоу. Погоди, чуть не забыл. Она тебя знает.
– Кто меня знает?
– Моя девушка.
– Ну да! – сказал я. – А как ее зовут? – Мне даже стало интересно.
– Сейчас вспомню… Да, Джин Галлахер.
Господи, я чуть не сдох, когда услышал.
– Джейн Галлахер! – говорю. Я даже вскочил с умывальника, когда услышал. Честное слово, я чуть не сдох! – Ну конечно, я с ней знаком! Позапрошлым летом она жила совсем рядом. У нее еще был такой огромный доберман-пинчер. Мы из-за него и познакомились. Этот пес бегал гадить в наш сад.
– Ты мне свет застишь, Холден, – говорит Стрэдлейтер. – Отойди к бесу, места другого нет, что ли?
Ох как я волновался, честное слово!
– Где же она? – спрашиваю. – Надо пойти с ней поздороваться. Где же она? В том крыле, да?
– Угу.
– Как это она меня вспомнила? Где она теперь учится – в Брин-Море? Она говорила, что, может быть, поступит туда. Или в Шипли, она говорила, что, может быть, пойдет в Шипли. Я думал, что она учится в Шипли. Как это она меня вспомнила? – Я и на самом деле волновался, правда!
– Да почем я знаю, черт возьми! Встань, слышишь?
Я сидел на его поганом полотенце.
– Джейн Галлахер! – сказал я. Я никак не мог опомниться. – Вот так история!
Стрэдлейтер припомаживал волосы бриолином. Моим бриолином.
– Она танцует, – сказал я. – Занимается балетом. Каждый день часа по два упражнялась, даже в самую жару. Боялась, что у нее ноги испортятся – растолстеет и все такое. Я с ней все время играл в шашки.
– Во что-о-о?
– В шашки.
– Фу ты, дьявол, он играл в шашки!!!
– Да,