Инферно – вперёд!. Роман Кузьма

им природа – кинжалоподобный клюв, клыки, которым мог бы позавидовать лев, и длинные когти. Между собой они общались при помощи странных клокочущих звуков. Невероятная живучесть, объединённая с презрением к собственной жизни, делала этих существ грозными противниками – то один, то другой из солдат падал, пронзённый кривым, как ятаган, клювом, или же на его шее смыкался смертельный укус острых клыков.

      Разрядив в одну из тварей весь барабан, причём без видимого результата, Филугхейн подозвал сержанта Дарби.

      – Дарби, немедленно изготовьте к огню пулемёт. – Как только сержант исчез, отправившись исполнять его приказание, Филугхейн обратил своё внимание на ближайших врагов. – Массируйте огонь всем отделением! Они не могут быть неуязвимыми!

      Один из сержантов, Эгберт, всегда отличавшийся отменной выдержкой и быстродействием, тут же скомандовал:

      – Залпами! Поочерёдно – нечётные!.. Огонь! Чётные!..

      Объединённый залп половины отделения, шесть винтовочных пуль, разогнанных до скорости более полутора гроссфутов²¹ в секунду, был способен остановить шерстистого носорога, обитающего в саваннах Ифрикии²². Даже исторгнутые, казалось, из ада рогатые клювастые твари оказались неспособными противостоять губительному воздействию залпового огня. Освещённые мощной вспышкой баллистита²³, они замирали, демонстрируя отвратительные, грязно-оранжевого цвета безволосые тела, которые медленно, словно подрубленные деревья, оседали наземь под повторными залпами армейских винтовок. Кровь у них была непривычного цвета – густая, лимонного цвета жидкость, испускавшая слабую фосфоресценцию.

      Принесли станковый пулемёт. Заправленный лентой в два масса²⁴ патронов, он вёл огонь в темпе около куадромасса²⁵выстрелов в минуту и представлял собой смертоносное оружие. Пулемётчики любили, отправившись на полигон, баловать начальство зрелищем спиленных при помощи пулемётных очередей деревьев. Сейчас им представилась счастливая возможность открыть огонь по настоящему противнику. Филугхейн, став рядом с расчётом, корректировал стрельбу. Убийственное воздействие пулемёта не замедлило сказаться: один за другим клювастые демоны падали, срезанные ливнем пуль. Неспособные, то ли в силу крайней глупости, то ли по причине бесстрашия, отступать, они гибли. Филугхейн удовлетворённо улыбался, в огненных отсветах длинных пулемётных очередей по его мокрому от пота лица скользили тени. Меняя форму и направление каждую долю секунды, они раз за разом придавали облику Филугхейна новое выражение и даже черты: он то кривился, ухмыляясь, то приобретал некую величавость, то, наоборот, выглядел печальным, скорее, напоминая гротескное подобие человека.

      Победа была предрешена. Филугхейн, ликуя, осмотрел своих подчинённых – и окаменел. Лицо его свело судорогой. Утратив дар речи, он был вынужден рукой – голосовые связки его не