Часы или дни минули с тех пор, как Айра Ленков вмёрз в ледник – он бы и сам не смог с уверенностью сказать. Казалось, само время превратилось в лёд. Он слился с безжизненной ледяной толщей, и уже не мог открыть глаз. Из-за этого в его сознании слились воедино такие понятия, как сон и реальность. Хотя иногда, когда сон уходил, Ленков начинал ощущать тяжёлое прикосновение замороженного снега на лице и вспоминал о том, зачем он здесь лежит. Несколько раз им овладевало неуёмное желание восстать из своей ниши, снежной могилы, где он походил на живого мертвеца, но всегда останавливал себя, вспоминая о Клоде, который так надеялся на него.
Ленков мирно дремал в тот момент, когда над ледником зависла огромная машина. Вся покрытая снегом площадь осветилась сиянием мощных прожекторов, так что, казалось, на смену полярной ночи пришёл полярный день. Парившая в воздухе машина включила лазерные ножи, и прочертила в пустоте над ледяной пустыней правильный равносторонний квадрат. Затем поделила его на несколько других поменьше. После этого над пустыней заметались машины, снабжённые щупами и цепкими ухватами, позволявшими подцеплять геометрически точно вырезанные из сплошного льда блоки, поднимать их вверх и транспортировать на гигантскую базу, зависшую над заснеженной пустошью.
В одном из блоков оказался Айра Ленков. Лазерный нож прошёлся буквально в полуметре от него, а он этого даже не заметил. Киборг очнулся, когда сканеры своими ослепительными синими лучами на борту воздушной базы ледорубов, пронзили его блок насквозь, и, наткнувшись на чужеродное тело, отослали сигнал на центральный терминал грузового корабля, дрейфовавшего на орбите.
Спустя минуту, согласно указанию с орбиты, блок Ленкова подвергся слабой термической обработке, благодаря чему киборг вскоре смог открыть глаза и освободиться из ледяного плена.
Шли десятые сутки томительного ожидания на станции. За это время, Клод Стенин научился готовить рыбу, делать отбивные из тюленьего мяса и даже, не без помощи Алисы, выследил и подстрелил недалеко от их совместного жилища большого белого медведя. Снайперша, не откладывая дела в долгий ящик, начала шить из его шкуры шубу для Клода.
Сам Стенин ещё не терял надежды, но уже начал привыкать к своему новому жилищу и непростой окружающей среде, то есть к условиям, которые принято называть абсолютно непригодными для жизни человека. Благо, зверомоды их больше не беспокоили, столкнувшись с серьёзным отпором на станции.
На пятые сутки Стенин начал отдавать себе отчёт в том, что воспринимает Алису уже не как угрозу, а как нечто обыденное и неотъемлемое, как соратника в ежедневном бою с природой или даже хорошую знакомую. Действительно, в том злополучном месте, где выживание превратилось в единственную, оправдывающую себя цель, он не ощущал больше ни угрозы, ни опасения за свою жизнь, исходившую именно от снайперши. Казалось, все прежние обиды были навсегда забыты, и они стали если не друзьями, то, по крайней мере, компаньонами и товарищами по несчастью.
Однако на десятые сутки случилось кое-что необъяснимое.
Клод