Причину событий лета 2010 года, послужившую многочисленным смертям, как выяснилось, следовало искать за два года до этого. Всему виной был пожар, случившийся в доме номер 7 по улице Древесной. Жаркий, всепоглощающий, шумный пожар. От звука и треска которого приходит в трепет опытный пожарник, держащий оранжевыми перчатками шланг.
2008 год. Григорий Скрипач стоял посреди улицы, неловко шатаясь. Он смотрел на пылающий дом. Глаза, как отшлифованные морские камушки, в которых горели две спичечных головки. Из окон дома, служившего ему всю жизнь, вываливались языки огня, пуская в небо чёрные клубы дыма. С задней стороны лопнуло стекло и щедро разбросало по двору разных форм осколки. Горящие доски выпадали на зелёный газон, пуская искры. Ошмётки горелого дерева уничтожали цветы на клумбах под окнами, разламывая стебли и сжигая мягкую ткань. Пепел разлетался с крыш, создавая подобие снега. Шифер лопался и отстреливал в стороны, заставляя зевак пригибаться.
Старик смотрел, как дрожали руки. Усеянные полосками старческих морщин и натёртые, сейчас они были похожи на мятую резину. Чёрные от сажи и ободранные до крови, руки горели, будто он держал их в кипятке. Старик глупо смотрел на них, будто хотел обвинить в беспомощности и собирался выиграть дело в суде, ибо бездействие есть преступление.
Он положил руку на голову, пытаясь вспомнить момент ошибки, будто каждый просчёт выделялся на макушке неумелым бугорком. Залипшие от пота седые волосы всегда покрывала кепка, и сейчас он сам удивился, не обнаружив её. Второй рукой он держался за сердце. Глухими ударами тамтама оно отдавало в ушах, перебивая шипение и грохот огня.
Когда он недосмотрел? Скорее всего, когда пришёл домой, а лучше сказать приполз и уснул с сигаретой. Точнее сказать он не мог. Сколько раз он засыпал с ней и просыпался целёхонек. Кто бы мог подумать? Старик рассуждал как мальчишка после трёпки отца за позор на родительском собрании. А может что-то с проводкой? Розетка в кухне давно искрила. Он вцепился за эту мысль, как в шпаргалку на экзамене. Она его успокаивала, она помогала ему пережить то, что случилось, она снимала с него вину. Скорее всего, розетка подвела, как и руки.
Суд приговаривает к смертной казни через сожжение.
Старик подумал, что едва избежал смерти. Сейчас он приходил в себя, но голова была тяжёлой, будто из бронзы, а уши словно набиты ватой.
Дом, служивший столько времени, переживший родителей, родного брата, проваливался в никуда, как ядро, упавшее в болото. Он словно выражал недовольство за беспечный образ жизни Григория. Алкоголь впитался даже в одежду. Дым сигарет осел на лёгких,