– Понимаю… А он что?
– Он мой снаряд поймал и почему-то медлил, не стрелял. Потом опустил пистолет и явственно произнёс слово «СЕТЬ». Что это значит – ума не приложу. И сразу его взгляд потух, и он как подкошенный рухнул прямо перед столом. Началась суматоха, прибежали люди. Подбежали, спрашивали, всё ли в порядке. Я охране показываю на него, говорю: «У него печать». А стали его обыскивать – нет ничего. Себя я чувствовал, как механическая кукла, – мыслей нет, эмоций нет. Попытался выйти из-за стола, но не смог – колени подгибались…
– От сильного стресса – такое не редкость, господин президент.
– …Мне помогли встать, по требованию охраны мы спустились в бункер. А печать так и не нашли. Обшарили весь Овальный кабинет, потом весь дом. Печать, да ещё в футляре – это не иголка.
– В карманах арестованного тоже ничего не было.
– Я знаю: его обшарили первого, сразу. И эта подозрительная, нелепая смерть…
– Как раз это в порядке вещей. От исполнителей избавляются. Всегда. Вспомните Ли Харви Освальда.
– Да, но того пристрелили, а здесь что случилось? Он был отравлен? Что за препарат ему ввели?
– Абсолютно безопасное сильное тонизирующее средство. Дело не в препарате. Этого человека просто отключили.
– Как это?
– Отключили от жизни за ненадобностью. У него не было шансов. Он при любом раскладе был бы убит. И если бы покушение удалось – к счастью, этого не произошло, – или же, в нашем случае, как не оправдавшего ожиданий. Мы сталкиваемся с таким уже не первый раз.
– «Мы» – это кто?
– ФБР. Точнее – наш отдел. Есть указание всем отделам, всем подразделениям полиции, что, если где-то люди умирают при странных обстоятельствах, или происходят события, которым нет логического объяснения, или в случае внезапного кардинального изменения поведения адекватных в прошлом людей (как вчера, к примеру), то отправлять информацию к нам. Мы собираем статистику и пытаемся систематизировать полученные данные, чтобы в конечном итоге понять, что происходит.
– И что, много в нашей жизни такого… э-э-э… необъяснимого?
– Не хочу вас расстраивать, господин президент, но работы нам хватает. Правда, много информационного шума, но сейчас мы научились его фильтровать, и база собранных фактов достаточно объективна.
– На основании собранных данных можно ли делать уже какие-нибудь выводы? Объяснить, как человек, которому безоговорочно доверяли, решился на убийство? И куда пропала печать? Возврат этой реликвии – это вопрос государственной важности. Она пропала здесь. Хотя по регламенту должна находиться у госсекретаря. Он хранитель большой печати. Я боюсь, что это нарушение может нам обоим стоить карьеры, но это просто мелочь по сравнению с последствиями, которые могут наступить, если она не отыщется.
– Мистер президент, версия, которой я придерживаюсь, несколько фантастична для человека, не знакомого с реальным положением вещей. И в подобную трактовку событий очень трудно поверить, но это напрямую