– Успокойся, Йорка, – я притянул к себе распалившуюся женщину. – Дар глуп и вспыльчив. Ландер и Крон не такие…
– Ты уверен? – спросила Йорка. – Кого именно из них ты хочешь поставить во главе армии?
– Ещё не знаю, – ответил я. – А с кем бы тебе хотелось спать?
– Не шути так! – вспыхнула Йорка. – С тобой! Только с тобой, скотина! Будь ты проклят!!! Будь ты… – Она закрыла лицо ладонями.
Я молчал.
– Можно я немножко поплачу? – тихонько спросила она.
– Ты – Бессмертная, – ответил я. – Никто не может приказывать тебе вопреки твоей воле.
– Никто, кроме тебя. – Йорка повернулась ко мне. В глазах её стояли слёзы.
– Знаешь, чего я боюсь? – неожиданно дрожащим шёпотом спросила она. – Не того, что тебя могут убить. Того, что ты сломаешься. Того, что ты забудешь, ради чего живёшь на свете. Я прошу тебя, не забывай, помни. – Она прижала ладони к моим щекам. – Не забывай, милый. Помни Степь. Помни меня, помни моё лицо. Помни, что тебя зовут…
Бледный свет утреннего солнца постепенно заливал окружающие предметы. Сон закончился. Я с удивлением понял, что совершенно спокоен. И что меня ни капельки не удивило, что нахожусь я у себя дома, а не в палатке и не в каюте космического корабля. И рядом со мной, свернувшись тёплым калачиком и положив голову мне на плечо, спит, нежно улыбаясь во сне, Таня, а не женщина с необычным именем из далёкого холодного мира.
Я осторожно повернул голову и посмотрел на Таню. Нет, все-таки она очень похожа на ту, другую… Впрочем, как и все остальные мои подружки, неожиданно подумал я. Все они, без исключения, были очень похожи друг на друга. И сегодня утром мне пришло в голову, что все они просто-напросто были похожи на женщину, виденную мной во сне. На Йорку.
Таня, словно почувствовав на себе мой взгляд, приоткрыла глаза.
– Который час, а? – сонно пробормотала она.
– Спи, – ответил я. – Ещё рано.
Я осторожно высвободил плечо и прошлёпал в ванную. Глянув на себя в зеркало, я вдруг понял, что в моем отражении что-то изменилось. Вернее, не в отражении, а в самом моем облике. Зеркалу-то что, оно отражает то, что ему покажут. А вот я…
Я внимательно изучал своё лицо. Всё вроде бы было, как и прежде, вот только глаза… Я обратил внимание, что в глазах появились какие-то слабые и едва заметные красноватые искорки. С чего это вдруг? Всегда были карими, а теперь… Как у Йорки, подумал я и вздрогнул.
Потому что вспомнил, что именно эти красные искорки в глазах и есть та отличительная черта