был в нем не силен и чрезвычайно худо говорил, в коих объяснял нам сокровенную премудрость магии в мистических изображениях. Объяснение его было весьма сильно и заключало в себе некое пленяющее красноречие; между тем, однако ж, говорено было столь много нелепостей, что мы всякую минуту в разсуждении его колебались; часто вырывались у него такия наставления, которыя меня опасаться заставляли, что не больше ли привязан он был к чернокнижию, нежели к магии. Когда я между четырьмя глазами о том его спрашивала и предостерегала его от демонских искушений, слыша от него такия учения, тогда он сыскал средство сие мне объяснить следующим образом: что будто он принужден иногда своим слушателям ставить такия сети, дабы заблаговременно разбить мысли тех, которые имеют привязанность к чернокнижию, и склонности их на другие предметы обратить, чтоб они в то время могли быть безвредны и не совсем бы к злому началу мысленно стремились. От нас по повелению своих начальников отправился Калиостр в Петербург. Перед отъездом своим открылся он нам, что он ни Гишпанец, ни Граф Калиостр, а имена сии и титло принял он на себя также по повелению своих начальников (29). Он говорил, что он великому Кофте служил под именем Фридриха Гвалдо, настоящее же свое состояние должен он еще от нас таить, а может статься, в Петербурге уже явится он во всем своем величестве и сложит с себя теперешнее свое состояние и имя. Но и сей переворот может также до времени быть отложен. Равным образом не мог он еще тогда определить времени, когда ему надобно будет доставать магическия писания и сокровище в Вилцене. Однако ж он весьма был доволен, что предупредил посланника злаго начала и магическия сокровища так заградил, что вещи сии уже никогда не могут попасться в руки чернокнижников.
Когда я Калиостра просила, чтоб он позволил мне зделанные мною опыты сообщить одному моему приятелю, коего, однако ж, я в лице не знала, то он спросил у меня о имени сего человека. Я сказала, что ето был Лаватер, но Калиостру имя сие было неизвестно. Тогда я описала ему сего человека столько, сколько могла. Он еще спросил, где он живет. В Цюрихе, ответствовала я. В следующей день обещал он мне дать на ето ответ, потому что в важных вещах состоит он в повелениях своих начальников. Наконец получила я от него ответ; он дал мне сие позволение с тем только условием, что я еще год должна ждать, прежде нежели сообщу моему приятелю зделанные мною с помощию его опыты. В первом моем письме велел он мне себя именовать только Графом К., потом, когда Лаватер у меня спросит: «Сей Граф К. не тот ли великий Калиостр?», – тогда я должна отвечать: ето он самой. (30)
Отрывки из Калиостровой магической философии, о которой он со мною разговаривал, писанные также в 1779 году
Моисей, Илиа и Христос суть три главные надзиратели нашего земнаго шара, и наисовершеннейшие франмасоны, какие только до сих пор на свете живали. Хотя они по щастливом окончании здесь славнаго своего подвига от сего земнаго шара
