Наверняка его домашний телефон прослушивал ОБОП, поэтому максимум, что я мог себе позволить, это называть его фамильярно Вовкой. И сразу же задал ему два вопроса: почему он себя так некрасиво ведет в суде, и какие у него лично есть основания делать обвинительные заявления в мой адрес. Следующие минут сорок всецело превратились в оправдательный Володин плач. Он убеждал меня, что нисколько ни в чем меня не обвиняет, а наоборот защищает, ведь мы же с ним родственники. А то, что он в суде говорил, так это он просто повторял, что видел в уголовном деле, а у него самого на этот счет другое мнение. После этого длительного монолога появилось ощущение, что я босой ногой наступил в дерьмо, настолько противны были его излияния.
Через восемь лет, давая показания в суде, Голандо сказал, что после приговора Игнатову я позвонил ему с угрозами, но он героически сразу бросил трубку. Лишь после озвучивания фактов, что нашему разговору было несколько человек свидетелей, да и продолжительность разговора по запросу установить несложно, Голандо затушевался и сказал, что память его иногда подводит, может и было так, как я говорю.
– 3 —
Что касаемо доказательной базы обвинения, то фактически она основывалась лишь на показаниях самого Игнатова. Причем на слушании оглашался лишь один протокол допроса, поэтому различные нестыковки в показаниях Игнатова остались «за кадром». Ну а на то, что описанное Сережей взрывное устройство совсем не соответствует описанному при осмотре, никто не обратил внимания.
В соответствии с процессуальным законом показания обвиняемого, чтобы являться доказательством, должны подтверждаться иными доказательствами по делу. Игнатова признали виновным в вымогательстве группой лиц по предварительному сговору и передаче взрывного устройства. И вину суд счел полностью доказанной. Но вот какие иные доказательства по делу, кроме Сережиных показаний, это подтверждали?
Да, признаки состава преступления по вымогательству присутствуют – это требование денег и угроза физической расправы за невыполнение требования. Только присутствуют они (возможно) в аудиозаписях, которые в суде не прослушивались. Однако суду не мешало сослаться на них в приговоре, что уже является незаконным. А вот наличие группы лиц по предварительному сговору не подтверждается вообще ничем. Если отбросить показания Игнатова, то в деле нет вообще ни одного доказательства, что он действовал сообща с кем-то.
С «передачей взрывного устройства» все еще намного интереснее. Нет человека, утверждавшего, что он дал Игнатову это устройство. Мальчики, которым он якобы, в свою очередь его передавал, в суде Сережу не опознали. Каких-либо иных следов, устанавливающих связь между Игнатовым и коробкой