– Да что вы переживаете, Анна Николаевна? Вернётся ваша Наташка. Она же не одна, с парнем. Подумаешь, задержалась, понятное дело, любовь —морковь.
– Это да… – быстро заморгала соседка. – Только вот телефон у неё не отвечает.
– Всё будет хорошо, – Светка вновь потянула сестру за рукав. – Вернутся. А телефон, понятное дело, не отвечает. В лесу связи нет.
– Подожди, Свет. – Лена выразительно посмотрела на торопыгу. – А вы в милицию обращались?
Женщина скрестила на груди руки и слегка наклонилась к Лене.
– Ходила я. Только мне там сказали то же самое, что никуда не денутся – вернутся. «Зря ты, бабуля, тревогу бьёшь. Они небось и рады, что из-под опеки вырвались», – так мне сказал молодой парнишка, что там сидел.
– Вот видите, – вставила Светка, но тянуть за рукав сестру перестала.
– А куда они отправились? – Лена взяла женщину за руку, и та неожиданно всхлипнула.
– На Ильмень.
Глава вторая
Серая лента дороги от нудного дождя, да и не дождя вовсе, а так, моросящей влаги, стала графитовой. Белый свет фар вырывает из темноты лишь одуревшую мошкару, которая ставит точки своего существования на лобовом стекле старенького КАМАЗа. Анатолий Кувыркин стирает их «дворниками», поругивается себе под нос, не со зла, нет, так, чтоб не уснуть. Хоть бы заяц пробежал. Зайцы смешные. Умишко у зайца никакое, так и скачет вперёди машины в свете фар, пока в канаву не скатится кубарем. С зайцем весело, с зайцем не уснёшь. Кувыркин покрутил ручку магнитолы, но кроме шипения ничего уловить не удалось. Выключил. Эх, не уснуть бы…
Дождь начал усиливаться, и «дворники» замелькали быстрей. Впереди что-то… свет вырвал какое-то движение. Короткое. Показалось? Нет. Заяц? Не похоже. Кувыркин притормозил и дал задний ход. Так и есть, в канаве что-то шевелится. Человек? Точно, человек. Машет окровавленной рукой. Страшно стало Кувыркину. Сколько историй слышал, про то, как на дорогах машины останавливают, а потом водитель пропадает навсегда. Поговаривали, целая дорожная мафия орудует.
Выходить из машины Анатолию жутковато: кругом темно и тихо, как на кладбище. Так-то вроде никого, только из канавы слабые стоны. Но всё же. Вот так ситуёвина!
Кувыркин полез под пассажирское кресло, где на всякий случай хранил монтировку (мало ли что, дорога длинная). Холод железа в руке придал уверенности. Передвинувшись к правой двери, Анатолий нажал на ручку, осторожно просунул голову в щель и присмотрелся. Никого. Только стоны. Слабые звуки неуверенно складываются в «помогите». Чёрт! Что же делать? Может, ну его. От греха подальше.
Кувыркин застыл в раздумьях: «Вот везёт же мне. Не зря маманя „бедовым“ называла. Вечно я во что-нибудь, да влипну. В прошлом году лося сбил. В машину загрузил, чуть пупок не надорвал, привёз к ветеринару, так меня же ещё и наказали. Заставили штраф выплатить. Эх!». Анатолий толкнул дверцу и спрыгнул.
Прямой