Шкет. Юрий Павлов

и разливалась. Ободочек, на горлышке бутылочки, тёрся по стенкам влагалища, как оргиастический валик на члене. Но член, хоть и возбудившийся, всё же не столь твёрд, как стекло. Знаете, когда не было силикона, из чего делали фаллоимитаторы? Из нефрита!

      Нефритовый стержень.

      Это фаллос!

      Бутылочка была твёрдой, как нефритовый стержень! Она не гнулась, и Вера засовывала её в пизду. Всю! И держа за донышко, совала дальше! И горлышко касалось шейки матки. И эти прикосновения, и трение ободка по стенкам пизды, и донышко, закупоривавшее пизду, и моча, булькающая и плескавшаяся из горлышка, и сочившаяся из пизды, и струящаяся по ляжкам, и растекающаяся ароматной лужей по бетонному полу. И мужик, давящийся слюнями, и дрочащий свой вялый, дряхлый и чёрный, как у негра, хуй!

      И Вера, голая, стоящая на коленях, и сосущая этот вялый, дряхлый и чёрный хуй! Хуй, пропахший сигаретным дымом. Она удивлялась этому, и никак не могла сосредоточиться на процессе сосания хуя соседова. Но её осенило! Он же дрочил свой дряхлый и чёрный, как у негра, хуй. Дрочил руками. Теми самыми руками, которыми держал сигарету, когда курил на площадке. И как только её осенило, она полностью отдалась!