Действительность. Текст. Дискурс. Юрий Евгеньевич Прохоров. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Юрий Евгеньевич Прохоров
Издательство:
Серия:
Жанр произведения: Языкознание
Год издания: 2011
isbn: 978-5-89349-653-6, 978-5-02-033027-6
Скачать книгу
текст и дискурс, или как далеко они могут расходиться, не нарушая при этом собственно коммуникацию? Попробуем рассмотреть эту ситуацию на примерах[21].

      1. В повести И. Грековой «Кафедра» представлен разговор преподавателя и студентки в связи с пересдачей экзамена, а на заседании кафедры только что говорили о культуре речи:

      «Увидев выходивших с кафедры людей, она робко выдвинулась вперед… – Матлогика… – сказала она еле слышно. – Какой предмет? – спросил Маркин. – Матлогика… – Да-да, я и забыл. По поводу этой матлогики у нас на кафедре была дискуссия. Большинство считает, что надо говорить «математическая логика». – Математическая логика, – покорно повторила девушка. На полголовы выше Маркина, она глядела на него, как кролик на льва. – Кстати, на дворе крещение, – сказал Маркин. – Я хочу задать Вам классический вопрос. Как Ваше имя? – Люда… – Этого мало. Фамилия?! – Величко. – Отлично. Люда Величко. – Он вынул записную книжку. – Буду иметь честь. Вторник, в два часа пополудни. Устраивает это Вас? – Устраивает. Спасибо. До свидания, – поспешно сказала Люда»…

      «Потом вышел Маркин и стал над Людой по-своему издеваться: «Как Ваше имя?». Из «Евгения Онегина». Люда шла домой, утирая слезы варежкой. Чувствовала себя без вины оскорбленной, оплеванной. Ну поставь двойку, если уж очень нужно тебе, но зачем издеваться?»…

      2. В другой повести этого автора, «Дамский мастер», молодой парикмахер беседует с клиентом, пожилой женщиной – профессором математики:

      «…Он сурово отсекал мокрые пряди, приподнимал их, подкалывал, расчесывал, снова резал. Прошло с полчаса. Он заговорил:

      – Если не ошибаюсь, вы сказали, что Виталик говорить нельзя. А как, например, Эдик? Есть такое имя – Эдик? У меня, между прочим, товарищ Эдик.

      – Вероятно, он Эдуард.

      – Эдуард – это же не русское имя?

      – Нет, не русское.

      – Откуда же у нас, русских, такое имя?

      – Была такая мода одно время, по-моему, глупая.

      – А у вас дети есть?

      – Два сына.

      – Какого возраста?

      – Старшему двадцать два, младшему двадцать.

      – Как и мне. Мне тоже двадцать, двадцать первый. А как ваших детей зовут?

      – Коля и Костя. Простые русские имена. Самые хорошие.

      – А я думал, интереснее Толик или Эдик. Или еще Славик.

      – Это вам только кажется. Когда у вас будут дети, я вам советую назвать их самыми простыми именами: Ваня, Маша…

      Это его позабавило. Не знаю, простые ли имена, или идея, что у него будут дети.

      Он все еще стриг. Сколько времени, оказывается, нужно, чтобы оболванить одну женскую голову…

      – Скоро? – спросила я.

      – Ниже голову. Нет, еще не скоро. Операция сложная. Извините, если я вас спрошу. Вот вы упомянули в своем разговоре несколько имен и фамилий: Николай, кажется, Ростовский, Андрей Болконский и еще Пьер… Как будто Пьер. Какая его фамилия?

      – Пьер Безухов.

      – Так вот, я хотел вас спросить: Пьер – это разве русское имя?

      – Нет, французское. По-русски Петр.

      – Так


<p>21</p>

Во многих работах, посвященных тексту и дискурсу, авторы, определив свое понимание «текста», вынужденно сбиваются в дальнейших рассуждениях на обиходное понимание термина – «рассмотрим данный текст», «в этом тексте» и т. п. Попробуем удержаться от этого смешения и будем в дальнейшем называть все используемые примеры «произведениями», сохранив по крайней мере в этой работе – так как для нашего рассуждения это существенно – «чистоту терминологии».