Парадигматичность свойственна не только эйдосам вещей, но выявляющейся по мере прохождения пространства мира связи индивида и вещи. Невидимая связь художника и мира вписана на равных правах с рядом предметов в экзистенцию и в бытие. Именно изменение этой незримой, но воспринимаемой внутренним зрением и передаваемой вербально связи, выступает у Набокова источником эстетического. Герой, погруженный в медиумическое творческое отчуждение от мира, ощущает заключенность мира внутри себя: «и как сквозь медузу проходит свет воды и каждое ее колебание, так все проникало через него» («Тяжелый дым») /151,т.4,с.341/. Герой, вбирая в себя мир, чувствует, как расширяются границы его телесного существа, растет и преображается его телесная форма: «форма его существа совершенно лишилась отличительных примет и устойчивых границ» /151,т.4,с.341/. Таким образом, Набоков не только опредмечивает незримые связи вещей, но и свою связь с миром, тоже выявленную парадигматически и выраженную эйдетически.
Набоков наделяет героев-художников остротой зрения, слуха, тактильного ощущения, вкуса, обоняния. В напряженной сенсорной сфере у набоковских героев выделяется подчас доминанта, как правило, связанная с особой способностью героя видеть мир и помнить увиденное. Оге Хансен-Леве указывает, что момент эстетического отчуждения воспринимающего мир субъекта, «воплощен в герое набоковской повести «Соглядатай», который в конце концов находит свое самосознание в состоянии тотального зрения» /205,с.561/. Аналогичным образом в стихотворении «Око» посмертная метаморфоза человека состоит в его превращении в чистое зрение – око.
Зрение набоковских героев не только индивидуализирует состав бытия, ему открыты объекты, для такого восприятия недоступные. Гумберт Гумберт, впервые увидев Лолиту, видит «темно-коричневое пятнышко у нее на боку», скрытое под платком /152,т.2,с.53/. Мартын («Подвиг») продолжает видеть дырку на носке Черносвитова, уже скрывшуюся под ботинком, хотя, сосед выбирал «из носков предпочтительно те, в коих дырка приходилась не на пятку, а на большой палец – залог невидимости» /151,т.2,с.175/. Герой рассказа «Тяжелый дым» пытается увидеть то, что ощущает кончиком языка, с внутренней стороны ощупывая зубы («Сколько уже раз в продолжении двадцатилетней жизни менялась эта невидимая, но осязаемая обстановка зубов», – замечает герой /152,т.4,с.341/). Гумберт Гумберт, глядя на Джоану, видит то, что увидеть обычными человеческими глазами невозможно – «зачаток рака, от которого должна была умереть два года спустя» /152,т.2,с.131/. Набоковский герой-протагонист или двойник автора видит не только объекты не зримые, но доступные для зрительного восприятия, но и то, что не воспринимается зрением.
Вполне закономерно, излюбленный