Кроме меня в ангаре присутствовали как девочки, так и мальчики примерно моего возраста. Все мы выходили вперед, целовали перстень и клялись в верности.
А потом пастырь сказал:
– Пусть страшная месть настигнет вас, если вы нарушите эту клятву!
Нам дали испить какой-то сладкий напиток из чаши согласия и вывели из ангара.
Церемонии закончилось. На улице меня ожидал дядя Билл. Он был доволен, но сказал, что мы вернемся домой через несколько дней, а прежде, мне нужно пройти процесс просветления, который в свое время прошла и моя мать.
Мы остановились у местного жителя. На следующее утро всех просветляющихся поделили по группам в соответствии с возрастом: взрослые с взрослыми, дети с детьми. Было несколько групп, у каждой – свой куратор.
Начались занятия по медитации с обязательным курсом дикш. Дикша – наложение рук куратора на голову посвящаемого для передачи так называемой «Божественной энергии». Все это сопровождалось просветительскими беседами о целях и задачах Ордена, о необходимости посвятить всю свою жизнь служению ему.
Глава 4.
По возвращении домой я узнала, что моя мама и отчим умерли. Даже сейчас я сижу и плачу, вспоминая то известие.
У меня не осталось ни одной фотографии мамы. Она не любила фотографироваться, хотя и была красавицей. Я помню естественный запах ее светлых коротких волос. Мама не пользовалась духами и косметикой. Наверное, она любила и жалела меня. Хотя и не показывала этого. Я помню, как она гладила меня по головке, ее руки были нежными, правда, с небольшими мозолями от работы на грядках.
Дома мама ходила босяком, ей нравилось танцевать. Отчим любил смотреть, как она танцует. И пела мама хорошо, но редко. И не смеялась почти никогда, лишь только улыбалась знакомым, как это принято в Америке.
Когда мама была свободна от командировок, она вставала утром первой, готовила нам с отчимом завтрак и собирала меня в школу. Так же, как и другие женщины, она ходила на проповеди и работала на благо общины, преимущественно выращивала овощи на полях, принадлежащих нашим руководителям.
И в командировки ее посылали часто. Мой бывший муж Сем как-то разоткровенничался и рассказал, что это были за командировки: маму использовали для перевозки наркотиков. В тот трагический день, когда я присутствовала на церемонии посвящения, у мамы в желудке разгерметизировался контейнер. А отчима убрали, как ненужного свидетеля.
Моя мать была хорошей женщиной. Только сектанткой. Потому, жизнь ее – оказалась не счастливой.
Я сейчас часто думаю, как сложились бы наши судьбы, если бы мы не попали в секту. Но поиск истинного Бога, а также отсутствие жилья, после того, как нас выгнал отец, поменяли направление нашей жизни, привели в общину.
В результате в двенадцатилетнем возрасте я осталась совсем одна. И долго не могла поверить, что мамы больше нет. Она снилась мне иногда по ночам, я все время ждала ее, мне все время казалось, что вот-вот