Увидев прилепившуюся к стеклу Маргариту, я облегченно выдохнула и, не торопясь, приблизилась. Придавив желание высказать ребенку, что нельзя убегать от взрослого, отложила разговор об этом. Проследила за взглядом девочки и проронила:
– Красивые кулоны. Ты на них так спешила посмотреть?
– Купи их! – приказала подопечная и помахала продавщице: – Вот этот и этот.
Я едва сдержалась: да что же такое? Совершенно непредсказуемый ребенок! Никак не угомонится. Может, опустошив карточку Лаврентьева, успокоится?
– Хорошо, – осторожно согласилась я и уточнила: – Тогда мы вернемся к нашей сделке?
– Не сомневайся, – заявила Маргарита, и ее улыбка мне очень не понравилась.
Ох, как бы моя затея не вышла боком. Впрочем, какая разница? Этот ребенок будет меня донимать с договором или без, но, если сделка выгорит, я хотя бы смогу потихоньку что-то изменить и, возможно, помочь предоставленной самой себе девочке. Купила украшения и направилась за Маргаритой в следующий закуток. Там оказалась парикмахерская.
Девочка, уперев руки в бока, придирчиво осмотрела мастеров и ткнула в молодого парня:
– Он!
– Этого купить? – без тени улыбки уточнила я.
Мастера недоуменно переглянулись, а Маргарита неожиданно весело отмахнулась:
– Зачем он мне? Садись в кресло!
– Ну уж нет, – невольно отступила я. Волосами жертвовать не хотелось. Я и так с утра чуть не поседела, испугавшись, что Марго изуродовала мне прическу. – На это не пойду.
– Уже не хочешь играть? – лукаво улыбнулась мелкая.
Я поняла, что без жертв все же не обойтись, и обреченно уселась в удобное кожаное кресло, позволила накинуть на себя яркую пелерину и закрыла глаза. Будь что будет!
– Только не рыжий! – взмолилась я. – И не очень коротко.
– Трусиха, – услышала ехидный голосок Марго и посмотрела направо.
Девочка тоже сидела в кресле и взирала снисходительно. Приказала мастерам:
– Мне подровнять кончики и сделать так, чтобы пакля на голове моей няни превратилась в гладкий шелк!
Следующие минуты я провела в блаженстве и неге, отдавшись в умелые руки мастеров. Какие-то невероятные, ошеломительно-прекрасно пахнущие средства, которыми умащивали мои локоны, на глазах превращали меня в модель из телевизора. Если встать и покружиться, уверена, волосы мои будут разлетаться таким же сияющим шелковым золотом, как в самой красивой рекламе шампуня, но шевелиться не хотелось. Осторожные массажные движения ласковых рук расслабляли и уносили в небытие все треволнения последних дней.
Я иногда посматривала на Марго и ловила ее испытующие взгляды да кривую ухмылку. Понимала, что все это удовольствие лишь сыр в мышеловке, но решила не портить себе наслаждение в ожидании очередной каверзы. Меня не брили налысо и не красили в зеленый! О большем и мечтать нельзя.
Когда с нас сняли накидки и освободили от одноразовых воротничков, Марго вдруг схватила со столика ножницы