Время близилось к обеду. Многие учителя уже находились здесь, поэтому, собравшись во дворе, оживленно обсуждали, куда можно пойти, какие продукты купить. Услышав обрывок одного разговора, Наталья едва не потеряла самообладание.
– А завтра утром купим на рынке молоко и сыр домашний, – с радостным предвкушением рассказывала впервые приехавшим молодая учительница Мария Ивановна.
– Но домашний сыр и молоко на рынке в такую жару – это ведь очень рискованно, – вмешалась Наташка.
Все посмотрели на нее как на сумасшедшую.
– Почему опасно? – удивилась одна из мам. Позже выяснилось, что она постоянно посещала разные оздоровительные курсы и считала себя великим знатоком медицины. – Там все свежее, домашнее.
– Так вот именно, что домашнее! – возразила Наталья. – А санэпидстанция это домашнее проверяет? Так и отравиться можно, и до дизентерии недалеко.
– Ох, уж эти доктора! – с осуждением воскликнула Мария Ивановна. – Вечно все преувеличивают.
И разговор перешел к домашней соленой рыбе, которую можно приобрести на набережной. Наташке было что сказать и по этому поводу, но она решила промолчать, чтобы не закреплять за собой репутацию городской сумасшедшей.
Обед живо напоминал институтскую столовую – те же незамысловатые блюда, тот же запах. После обеда маленьких детей безжалостно уложили спать в обмен на обещание пойти на море вечером.
Катя поворчала немного на ужасные условия, после чего, к Наташкиному великому облегчению, за ней зашел симпатичный мальчик, с которым она познакомилась в поезде. Он сообщил, что уже приезжал сюда, и очень вежливо попросил у Натальи разрешения показать лагерь Кате. Наталья, естественно, возражать не стала. Снабдив дочь некоторым количеством денег, заставила поклясться страшной клятвой не лезть в море. Для надежности клятва была подкреплена оставленным дома купальником. Наташка решила позвонить Сергею. Он долго не брал трубку.
– Привет!
– Привет! Наташ, извини, я тут занят немного. Комиссия, сама понимаешь. Давай вечером созвонимся, а...
– Ладно, – грустно согласилась Наташка.
– Не обижайся, работа такая.
– Не обижаюсь.
– Вот и хорошо, вечером созвонимся. – Интонации у него были деловыми, в кабинете явно присутствовал кто-то посторонний.
На глаза тут же навернулись слезы. Наталья почувствовала себя несчастной. И главное, нелюбимой. Вот зачем, зачем ей надо было впускать кого-то в свою жизнь? Ну и что, что она жила одна? Зато тихо и спокойно. И больно ей никто не делал. А вот только попробуй, начни с кем-то встречаться... Только подпусти к себе сдуру кого-нибудь. Ведь жила спокойно, хорошо жила… И никто не трогал, и она никого не трогала. Может, дни и были