Прирожденные мастера. С. Б. Дида

передвижения по заснеженному лесу. Рога и кости также применялись для изготовления различных орудий, из сухожилий скручивали нити для шитья. Рыба же, за редкими вероятными исключениями, была связана только с культурой питания. По всей видимости, на Американском Севере изделия из рыбьей кожи не получили столь широкого распространения, как это было у некоторых сибирских народов (народы Приамурья и обские угры). По крайней мере, автору этих строк известен только один артефакт, датируемый XVIII в., и, предположительно, относящийся к майами – колчан из рыбьей кожи с сохраненной чешуей [6, p. 63] – а также упоминание без точной ссылки о бабише из кожи угря, изготовляемом группами бассейна реки Св. Лаврентия. Собирательство, главным образом, сбор дикорастущих ягод (голубики, брусники, малины, клюквы, морошки и т.д.), не могло составить серьезной конкуренции охотничьему промыслу. В то же время, если расширить значение термина «собирательство», например, до заготовки лекарственных растений или березовой коры, необходимой для строительства каноэ и многих других технических нужд, то его роль в жизнеобеспечении таежников существенно возрастет.

      Как бы то ни было, первостепенное значение промысла карибу и лося в жизни индейцев Субарктики не вызывает никаких сомнений, и речь в этой статье пойдет, о том, каким образом они его вели.

      Исследователи уже отмечали присутствие культурных особенностей и различий населения бореального леса и обитателей лесотундровой и тундровой областей Субарктики, как и то, что причина этих различий кроется в природном окружении. Еще в первой половине ХХ в. Франк Г. Спек, обосновывая свою точку зрения о двух типах социальной организации монтанье, слегка затронул, в том числе, вопрос о стратегиях охоты. Он писал, что общественное устройство жителей бореального леса (тайги) на юге Лабрадора было приспособлено к добыче животных, ведущих в основном оседлый образ жизни, не предпринимающих сезонных миграций и не собирающихся в крупные стада. Сообразно повадкам зверей, охота здесь носила индивидуальный характер. Особенно большое значение в качестве объектов промысла имели лось и бобр. В зоне лесотундры и тундры на северного Лабрадора, напротив, главным промысловым видом был карибу. Эти животные, собравшись в большие стада, совершают протяженные сезонные миграции с юга на север весной и с севера на юг осенью. В результате широкомасштабные коллективные охоты на карибу послужили причиной формирования коллективизма социально-экономической жизни [12, p. 220].

      Для нас здесь важно, что разница в поведении промысловых животных, в первую очередь лося и карибу, требовала различных способов охоты.

      Более последовательно вопрос о различиях охотничьих стратегий в бореальном лесу и лесотундре/тундре был изучен квебекским антропологом и ботаником Жаком Руссо. Согласно этому автору, между населением севера и юга полуострова Лабрадор существуют культурные отличия, связанные с тем, на каких животных и какими способами люди вынуждены охотиться.

      Он отметил, что у наскапи Унгавы преследование стад карибу требовало коллективных усилий. Подробно зная маршруты движения стад, охотники подстерегали животных в засаде возле переправ через водоемы и били их копьями,