Если эта точка зрения изображает человеческую природу как индивидуалистическую или эгоцентрическую, то лишь потому, что согласно отстаиваемому здесь взгляду человеческая природа и является таковой. Это не означает, что индивидуализм следует восхвалять или поощрять (как предлагал Милль) или что акты выбора и руководство своими действиями характерны для любого человеческого поведения. Мы хотим лишь сказать, что человеческие общества состоят из индивидуумов – независимо от того, признают ли те этот факт или нет, – и о том, насколько хороша жизнь, можно судить лишь по тому, насколько хорошо проходит жизнь неотвратимо разделенных людей[150].
К вопросу о «совести»
Однако, несмотря на все, что сказано выше, по-прежнему остается открытым вопрос о том, почему именно концепция «совести» лучше всего описывает тот аспект человеческой природы, которому мы придаем такое значение. Да и вообще в самом ли деле верно, что больше всего люди заинтересованы в том, чтобы жить в согласии со своей совестью? В конце концов, существует много концепций блага, не придающих большого значения тому, чтобы индивидуум имел возможность следовать диктату своей совести, и считающих, например, подчинение авторитету или традициям более важным и не требующим вмешательства совести. С другой стороны, если мы убеждены в том, что даже те, кто подчиняется диктату авторитета или традиции, на самом деле прислушиваются к требованиям совести, потому что они в некотором смысле идут по тому пути, который представляется им наиболее достойным, то представление о высокой ценности подчинения голосу своей совести покажется не более чем тривиальной истиной. Заявление о том, что нашими поступками руководит совесть, выглядит просто неопровержимым. Тогда зачем придавать этому вопросу такое значение?
Необходимо признать, что во многих отношениях термин «совесть» не идеален. Он тянет за собой длинный