Миссис Шроф в свою очередь тоже начала кампанию, которая сводилась к тому, чтобы убедить мужа отказаться от затеи, грозившей ему, по ее разумению, неминуемой гибелью. Она пыталась убедить дочь повлиять на отца. Ведь двенадцатилетняя Дина была его любимицей. Миссис Шроф знала, что сын Нусван здесь ничем не поможет. Его вмешательство только испортит дело.
Поворотный момент в отношениях отца и сына произошел семь лет назад, в день, когда Нусвану исполнилось шестнадцать. На праздничный обед созвали тетушек и дядюшек, и кто-то из них сказал: «Ну, Нусван, скоро ты пойдешь по стопам отца и тоже станешь доктором».
– Я не хочу быть доктором, – отозвался Нусван. – Я займусь бизнесом – импортом и экспортом.
Кое-кто из родственников понимающе кивнул. Другие отпрянули в притворном ужасе.
– Это правда? Преемственности не будет? – насели они на доктора Шрофа.
– Конечно, правда, – ответил он. – Я не давлю на детей.
Однако пятилетняя Дина уловила на лице отца обиду, которую тот не успел скрыть. Она подбежала к нему и забралась на колени: «Папочка, я хочу, как ты, стать врачом, когда вырасту».
Все засмеялись и зааплодировали, говоря: какая смышленая девчонка, знает, как своего добиться, даром что маленькая. А позже перешептывались между собой: да, сын не из того теста, что отец – никакой цели, многого не добьется.
Дина не утратила этого желания и в последующие годы, продолжая видеть в отце своего рода божество, которое дает людям здоровье, побеждает болезни, а иногда даже спасает от смерти. Доктор Шроф был в восторге от своей умненькой дочки. Директор и учителя монастырской школы всегда превозносили ее на родительских собраниях. Доктор Шроф не сомневался: дочь добьется успеха, если захочет.
Миссис Шроф тоже была уверена: только дочь может помешать отцу осуществить глупейший филантропический план, и не даст тому уехать в глухомань. Однако Дина отказалась участвовать в заговоре – ей не нравилось, что любимого папочку хотят удержать дома насильно.
Тогда миссис Шроф пошла другим путем. Теперь она уже не говорила о деньгах, об опасностях или о семье, понимая, что так она ничего не добьется. Она напомнила мужу о его пациентах – старых, больных и немощных: «Что будет с ними, если ты уедешь? Они доверяют тебе и надеются на тебя. Как можно быть таким жестоким? Ты даже не представляешь, как много значишь для них».
«Ничего плохого не случится», – сказал доктор Шроф. Он знал, что любовь жены может подсказать ей самые невероятные аргументы,