Виктор, заприметив хороший дом, пошёл договариваться с соседом, чтобы тот его продал. Яков Штенцель – хозяин, мужик деловой и серьёзный, вникнув в суть вопроса, перекрестился и наотрез отказался от сделки. Но услышав сумму, которую озвучил Виктор за обмен его нового дома на старую Связь, согласился.
Скудные пожитки перетащили весело и быстро. Справили новоселье. Дом у домочадцев сразу получил прозвище «Штенцель».
На вопрос односельчан:
– Как устроились?
Бабушка Пистимея отвечала:
– В Штенцеле, у нас, тапереча, паровое отопление и вода в кране! А кромя сенцев и горницы, на кажного таперь по комнате!
Юру устроили в совхозный детский сад.
Оставь надежду, всяк сюда входящий…
После посещения Дрездена, Амалия Гарвинг почувствовала, как её душа начала освобождаться из плена вины перед человечеством. Она планировала продолжить путь в Париж, но повстречала в дороге указательный знак с надписью «Краков 400 км». Руки сами повернули руль машины в направлении Польши. «Я должна увидеть лабораторию в Аушвице, где работал мой отец», – решила Амалия.
Она остановилась в небольшом гостевом доме на окраине Кракова, а утром отправилась в музей жертвам концлагерей.
***
Поляки, в отличие от приезжих, не любят называть это жуткое место Освенцимом: одноимённый городишко расположен рядом с ним.
Эрика Стюард поставила автомобиль на парковку, приобрела билет и, в составе экскурсии, с группой французских туристов, вошла в музей. Первое, что ее удивило – это основательность сооружений корпусов фабрики смерти. Толстые стены были сделаны на века. Фашисты собирались эксплуатировать их вечно.
Конец зимы. Февраль. На улице минус семь. Холодный пронизывающий ветер. Облачившись во всё теплое, посетители лагеря смерти не могли себе представить, что люди, которых тут держали, кроме тюремной робы, не имели вообще никакой одежды!
Рельсы, бараки, колючая проволока. С немецкой пунктуальностью на каждом оборудовании, сооружении, здании прикреплены номер и табличка. От надписей на них ужас стыл в жилах: «Сортировка костей», «Дезинфекция тел», «Крематорий», «Прах», «Конечности».
Жуткая экспозиция начиналась с фотографий поезда, направлявшегося в Освенцим. Люди на фотографиях ещё не знают, что их везут …в ад. Некоторые улыбаются, помогают друг другу заносить чемоданы в вагон. Какую–то женщину везут на инвалидной коляске по перрону. Двери тамбура закрываются, и «недочеловеки» отправляются в преисподнюю.
Судя по датам, редким узникам удалось здесь прожить больше года. Это место, в котором произошло самое массовое в истории истребление людей.
Заходить в бараки страшно. Амалии казалось, что сейчас она увидит замученных заключённых. Но людей в полосатой робе, разумеется, давно уже не было. В пустых помещениях разложены вещи узников.
Кучи разновеликих очков. Комната с костылями, искусственными конечностями, железными корсетами.
Перед