Разборки дезертиров. Сергей Зверев

и вытворял с ними такое, что и на зоне бывает редко! Уверенный в своей безнаказанности, построивший систему запугиваний и «поощрений», попутно подворовывающий казенное имущество и воспламенивший склад ГСМ, когда понял, что на хвосте прокуратура и надо срочно заметать следы. Дело не афишировали. Следственные материалы собирались четыре месяца, допросы пострадавших велись скрытно. Малейшая утечка, и майор бы из кожи вылез, чтобы дело развалилось. Он чувствовал неладное. Когда пришли брать, нервы сдали, распсиховался, начал тупить. Рванулся с заднего крыльца, прыгнул в «Ниву» (а в гараже еще «Мистраль» за тридцать «тонн»), чуть не сшиб супругу лейтенанта Рябова с коляской…

      Серьезные неприятности для следствия начнутся, когда майор окажется в кутузке и придется ежедневно водить его на допросы и очные ставки. Представляю волну запугивания, шантажа и прямых угроз…

      Сгибаясь под тяжестью стопудовых грехов, Безбородов добежал до чащи, рухнул в ощетинившийся сучьями подлесок. Он бы и на двадцать метров не продвинулся в тайгу. Леса у нас, в принципе, красивые. Сосняк-голубичник с изобилием брусники, отдельные березки примешаны к сосняку, шиповник, можжевельник, ракитник, море толокнянки – «медвежьей ягодки», костяника сплошным узором – наш северный гранат. Но это не везде. На юго-западном направлении еловые чащи чередуются с оврагами и абсолютно непроходимыми завалами бурелома, в которые лучше не соваться, если, конечно, заинтересован в сохранности скелета…

      Две машины неторопливо съехали с дороги, встали недалеко от леса. Румяные здоровяки из комендантского взвода – возраст явно преддембельный – лениво разминали суставы.

      – Бедненький, в тебя стреляли, – поцокал языком Ленька Аристов.

      – Козлова лучше пожалей, – буркнул я. – Парню теперь машину ремонтировать и штаны покупать. А магазин при части, между прочим, на ревизию закрыли.

      – Сами покупайте штаны, Михаил Андреевич, – обиделся чувствительный Козлов. – Подумаешь, стреляли. В меня, если хотите знать, раз двадцать в жизни стреляли, ни разу не обделался.

      – Гы-гы, – заржал ефрейтор с огненной шевелюрой.

      – А с этим-то чего делать, товарищ следователь? – кивнул на лес второй солдат – с ярко выраженной физиономией гестаповца. – Привести бы надо товарища майора, скучно ему там одному… Мы пойдем?

      Процедура, судя по сияющим физиономиям, доставляла парням немыслимое удовольствие. Их чувства можно понять: трудно найти среди военнослужащих Марьяновского района человека, испытывающего к майору Безбородову теплые чувства.

      – Гони автомат, – протянул я руку, – сам возьму. Тебе, дружок, на дембель скоро, яркая жизнь ожидается, если, конечно, не посадят, не имею права тобой рисковать.

      Я отобрал автомат и весь какой-то усталый, разбитый поплелся к лесу. Ни одной мысли в голове, кроме мысли о диване.

      – Рэмбо ты наш, – хмыкнул вдогонку Аристов.

      – Гражданин майор, – сказал я, раздвигая ветки, – к вам обращается старший