И тут ему в тон завопил и древний колдун, но что-то уже настолько непотребное и нечеловеческое, что я даже и пытаться не буду вам это воспроизвести.
– … макобандурам! – закончил торжествующе Кощей и опустил руки.
И все повалились на пол, осыпаемые сверху самыми различными предметами, которых в моей Канцелярии, как оказалось, скопилось великое множество.
Я, скрючившись, лежал на полу, крепко прижимая к животу и груди экран монитора, который успел схватить в последний миг перед падением и возносил благодарственные молитвы всем местным и компьютерным богам, за удачное возращение на Землю.
– Хи-хи! – вдруг раздался противный старческий голос и Лиховид, не спеша развернувшись, уплыл прямо в стену, добавив напоследок: – Козлы!
– Вот, зараза, – вздохнул Кощей, подымаясь с пола и стряхивая особо назойливые оладики, облепившие его плащ. – Лови его теперь по всему дворцу…
Поднявшись и осторожно поставив на стол монитор, я побежал к Варе, крикнув на ходу Аристофану, чтобы начинал наводить у нас порядок. С Варей, слава всем богам, было всё в порядке. Она отделалась небольшим испугом, а я – подзатыльником. Моя любимая почему-то уверена, что если во дворце что-нибудь случается, то значит, это я приложил к этому свою шаловливую, хотя и мужественную руку.
Вернувшись в Канцелярию, я с удовлетворением заметил, что восстановительные работы шли полным ходом и даже отловленные бесенята, ворча и хныкая, суетятся с вениками около уже поставленного на место обеденного стола.
Царь-батюшка раскачиваясь с носков на пятку, задумчиво щелкал пальцами, бормоча что-то себе под нос и совершенно не обращая внимания на окружавшую его суету.
– Что-то не то, Федька, – он вдруг поднял на меня взгляд.
– Что еще? – устало вздохнул я. – Зубцы на короне от падения погнулись?
Он, было, открыл рот, но внезапно прислушался и застыл на месте.
Из коридора раздался могучий шаг боевого мамонта, про которых мне тут уже как-то рассказывали.
– Агриппина Падловна, – ойкнул Аристофан и полез под стол.
Ну да, это наша дорогая, расчудесная и великолепная главбух собственной монолитной персоной.
Дверь на удивление не слетела с петель от могучего толчка, а просто жалобно взвизгнув, влепилась в стену, впуская в Канцелярию нашу добрую фею.
– Это всё Федька! – хором заявили Кощей с Михалычем, указав на меня пальцами.
Спасибо, блин.
Грозная дама, уперев руки в необъятные бока, с сомнением оглядела меня, а потом, предвосхищая на несколько веков Станиславского, произнесла мощным басом:
– Не верю!
Мы дружили с Агриппиной Падловной. По крайней мере, я всегда старался напомнить ей о себе добрыми делами, распечатывая новую табличку на дверь её кабинета или помогая пересчитывать на калькуляторе длиннющие столбики цифр её нескончаемых отчётов, ну и всё такое подобное. Опять же я пристроил к всеобщему ужасу к нам на работу её племянницу Ельку, а другую племяшку – Тамарку, успешно