Опыт переменчивой рискóвой жизни подсказывал – крайне небезопасно при свете дня тащить через город всю эту обузу. Антиарх, тайно появившись в Риме, рассчитывал незамеченным раствориться на его улицах. Лечь на дно, осмотреться, найти старых друзей, а тут такие пугала, которых приходилось постоянно увещевать прибавить ход.
Каждый из его спутников был по-своему примечателен. Всякая мразь на пути заинтересованно приглядывалась к высокому, чернокожему, мускулистому громиле и таинственной красотке, чьи прелести были чрезвычайно приманчивы для всего мужского поголовья Рима. Даже на Викса обращали внимание – опытные прохожие, привлеченные странным малолетством незнакомого эроменоса, не раз и не два оглядывались на него. Глаза у Викса, несмотря на облик двенадцатилетнего молокососа, были предательски блудливы и разборчивы.
Антиарх знал римлян – о физических достоинствах Исфаила, прелестях неизвестной соблазнительницы, странном малолетстве Викса, заговорят.
И будут говорить!..
Не дай Хрѝст, какой-нибудь уличный ублюдок проследит за эфиопом и донесет местному ланисте. Хозяева гладиаторских школ люди хваткие, хороший товар они никогда не упустят. Сразу отыщут в многолюдном Риме такого статного бойца, как Исфаил, самой фортуной предназначенного для боев на арене.
…Пантею могли узреть из-за шторок. В Риме хватало богатых сладострастников, которые не станут церемониться с какой-то провинциалкой. Вон как покачивает бедрами, то и дело поправляя сбивающуюся шаль, демонстрируя аппетитное личико и не менее аппетитные груди. Стартовую закалку астартовой блудницы от проницательного взгляда не спрячешь, а в Риме опытных сводников всегда хватало.
За компанию и Викс сойдет – вон как на него глянул какой-то пристрастник мужских прелестей.
И бросить их нельзя.
Разделить тоже.
Ждать тоже нельзя.
С другой стороны, что-то подсказывало – в первый день можно рискнуть! В этом тоже была какая-то подспудная зацепка – если эти первые часы пребывания в Риме останутся незамеченными, значит, судьба на его стороне, и эта поддержка имела очень важное значение в том деле, ради которого он вернулся в Рим.
К сожалению, попытка обвести фортуну вокруг пальца дорого обошлась заядлому приверженцу непримиримых разночтений между светом и тьмой, только узнал он об этом слишком поздно.
Узнал и очень сильно пожалел.
Согласно давней договоренности, в Риме его приютил бывший подручный Витразин. После поимки банды Сацердаты Витразина продали в гладиаторы, однако парень и там сумел не только выжить, но и сколотить состояние. Витразин обзавелся собственным домом, расположенным на Квиринальском холме.
Там Антиарх и остановился.
Без особых почестей, но и