Возникновение языка несоменно связано со словесным творчеством и ведет к становлению новых форм искусства в дополнение к наскальным рисункам. Отметим идею Поршнева, что исходный психофизиологический механизм развития искусства тот же, что и возникновения речи, – преодоление внушения со стороны других индивидов.
Дикость: охотничье-собирательное хозяйство
Чем ближе к порогу собственно человеческой истории, тем больше данных о важной роли охоты в жизни общества. Единство человека и природы было разрушено, когда человек стал создавать орудия убийства. Те дубины, с которыми одетый в звериную шкуру первобытный человек гонится за мамонтом на диорамах в краеведческих музеях, были первой подменой жертвы Маугли на благо единства с природой.
По мнению М. М. Будыко, экономической основой жизни человеческого общества в верхнем палеолите (40–15 тыс. лет назад) была охота на крупных животных. Став охотником, человек вступил на путь разрыва с природой. Теперь его отношения с ней стали чреваты опасностью локальных и региональных кризисов, приводивших к гибели отдельных культур, пока наконец не создали в настоящее время глобальный экологический кризис.
Социализированный и производящий орудия человек мог активно воздействовать на природу, противопоставляя себя ей и перестраивая ее. В результате разразился первый экологический кризис, когда технический прогресс средств охоты привел к уничтожению крупных животных и над самим человеком сгустились тучи.
Используя метод математического моделирования, М. М. Будыко пришел к выводу, что «окончание культуры палеолита в Европе, возможно, было в известной мере результатом неразрешимого противоречия между созданной человеком верхнего палеолита техникой массовой охоты на крупных животных… и ограниченностью природных ресурсов для этой охоты, которые через некоторый период времени оказались исчерпанными» (Будыко М. М. Глобальная экология. М., 1977. С. 252). Ряд исследователей считают в какой‑то степени антропогенно обусловленным исчезновение мамонтов и других крупных млекопитающих. Главная причина данного экологического кризиса, по Будыко, в более высокой скорости эволюции человека по сравнению со скоростью эволюции преследуемых им животных.
Кризис охотника был, в отличие от кризиса австралопитека, не кризисом слабости, а кризисом силы, как и современный экологический кризис, хотя древний охотник не кажется ретроспективно таким уж сильным, как не покажемся, наверное, и мы нашим потомкам через 30–40 тыс. лет.
Дело не только в скорости эволюции, но и в направленности применения человеческих сил, разрушавшей прежнее единство человека и природы. Данный промежуток человеческой истории был назван дикостью – и это верно в том отношении, что преобладал агрессивно-потребительский стиль жизни.
Исследования Будыко показывают опасность агрессивно-потребительского поведения. Конечно, это в определенной мере требуется