– Леннарт, нам необходимо узнать, есть тут что-нибудь или нет. Я снабжаю тебя ресурсами, чтобы это проверить, а Линда толковая, – любезно сказал Стуре.
– Понимаю, – ответил Леннарт, – но мне хотелось бы еще немного покрутиться самому. Ты ведь знаешь, что я предпочитаю работать…
Стуре кивнул, но не сдался. Это было не в его стиле.
– Могу я предложить компромисс? Ты расскажешь Линде, что тебе известно, и она будет помогать тебе со сбором материала. Но в поле работать будешь ты. Ты руководишь. О’кей?
Леннарт посмотрел на него в упор. «Руковожу тут не я, – подумал он, – а ты». Но что он мог сказать. Бал правит Стуре. А его, Леннарта, заменить можно.
– Звучит хорошо, – ответил Леннарт и опять улыбнулся.
Правда, на этот раз улыбка выглядела вымученной.
Когда они вернулись в гостиницу, уже стемнело.
Вернулись все, кроме Урсулы, оставшейся, чтобы провести техническое обследование и руководить работой по перемещению трупов. Торкель предлагал остаться с ней, но она отказалась. Он и правда ничем там особенно помочь не мог. Однако, благодаря своей политической власти внутри организации, в одном деле он мог пригодиться. Трупы, обнаруженные в лене Йемтланд, по правилам следовало отправить в судебно-медицинскую лабораторию города Умео, но Урсуле хотелось, чтобы Торкель попытался переправить их в Стокгольм.
Оказалось, что сказать легче, чем сделать. Получилась небольшая война на два фронта. Судебные медики в Умео восприняли это как вотум недоверия, а их коллеги в Стокгольме ясно дали понять, что и так не испытывают недостатка в работе и им не хватает только лишних шести трупов. Если Торкелю каким-то образом все-таки удастся добиться переправки трупов, то он не может ожидать, что ими займутся в первую очередь. На более высоком уровне в организации тоже усомнились, что его требование принесет пользу. После десятка звонков Торкелю пришлось признать, что ничего не получится, игра не стоит свеч. Пусть отправляют в Умео. Урсуле придется просто-напросто с этим смириться. Он сообщит ей об этом, когда она вернется. Хотелось бы надеяться, что с глазу на глаз. У него в номере. Или у нее.
Переходя через мост к турбазе, они увидели, что восьмиугольная пристройка, где располагался ресторан, уютно и заманчиво светится. Матс с Кларой встретили их в рецепции и спросили, когда они хотят ужинать. Все договорились на полчаса разойтись по комнатам, а потом собраться в ресторане.
Жили они в номерах, которые Матс и Клара называли комфортабельными. Торкель предположил, что так оно и есть, если под комфортом подразумевать двухъярусную кровать, тряпичный половик, примитивные фанерные шкафы без дверей и собственный душ с туалетом. Сам он считал, что номер выглядит как самая обычная комната на турбазе.
Приняв горячий душ, Торкель встал перед зеркалом с маникюрными ножницами в руках, протер запотевшую поверхность и принялся удалять нежелательные волоски. Правая ноздря явно нуждалась в обработке. Он ненавидел длинные волоски, которые в последние годы начали появляться в местах, где