Вскоре, впрочем, он и думать забыл о своей грустной барышне. Но вдруг, это было уже поздней осенью, он столкнулся на Екатеринославской улице с хорошо одетой молодой дамой. Точнее было бы сказать, что столкнулись их взгляды: дама смотрела на Сергея Константиновича и очень мило улыбалась. Тогда Сергей Константинович, отметивший что-то знакомое в чертах дамы, тоже остановил на ней взгляд и даже заволновался: уж очень знакомой казалась дама, но признать он её не мог. «Куколка какая», – только подумал Квитка.
– Вы меня не узнаёте, Сергей Константинович? – весело спросила vis-a-vis и жеманно поправила волосы на затылке.
Сергей Константинович улыбнулся, но вышло неловко и так виновато, что дама залилась задорным и очень симпатичным смехом.
– Ламчари… пренеприятные обстоятельства… устроиться… моя крестница… Неужто не помните?
– Ольга Александровна?.. Да вы ли это?.. Вы – Пьеро, рыцарь печального образа! И вдруг такие метаморфозы…
Перемена в самом деле была разительная. Грустная барышня весело улыбалась. Вместо бледности – румяные щёчки, вместо потухших глаз – лучистые. Даже косу сменила высокая причёска, поверх которой кокетливо сидела маленькая шляпка.
– Да как же это может быть, Ольга Александровна? – недоумевал Сергей Константинович. – Или, может быть… вы… виноват… замуж как-нибудь того…
Тут в глазах Ольги Александровны что-то такое промелькнуло, что-то совсем не весёлое, и Сергей Константинович понял, что угодил в больное место. Но она быстро совладала с собой и улыбнулась:
– Нет пока. Но собираюсь… А вот вы приходите ко мне, – она назвала ему адрес, – и поговорим за чаем. Я вам всё-всё расскажу!
– Ну отчего же не зайти! Я с удовольствием… И рад за вас… рад сердечно…
На этом они расстались и каждый пошёл своей дорогой, думая о встрече по-своему. Ольга думала, что «он, в сущности, человек очень даже хороший». А Сергей Константинович рассуждал, что к Ольге ему ходить, конечно, не следует, потому что «оно бы и вообще не следует, а уж раз ты, голубушка, по такой дорожке пошла, то и мне от знакомства с тобой хорошего ждать нечего».
Ну а пока, выйдя от Сергея Константиновича, Ольга с помощью Аветы уселась к извозчику и отправилась по адресу, написанному Квиткой на осьмушке бумаги. Ехать оказалось недалеко, хотя Харьков представлялся Ольге огромным городом. Явившись по месту назначения, а это был очень недурной дом с широкой и чистой лестницей, Ольга, замирая от страха, объявила открывшей дверь крупной и сердитой женщине,