– Так вот, Артур Джонс, не стоит из себя разыгрывать больного человека. Поверьте, вам это уже не поможет. Вы знаете, что в сарае?
– Мёртвое тело, – спокойным голосом ответил я.
– Верно, это тело констебля, которого вы убили. Вы так переусердствовали, что от его лица мало что осталось. На месте мы обнаружили орудие убийства, топор. На рукоятке обнаружена ваша кровь. Ну и вдобавок вы немало натоптали. Так что, уважаемый мистер Артур, готовьтесь к смертной казни, – сурово сказал инспектор, развернулся и пошёл обратно в сторону сарая.
Меня тем временем затолкали в повозку, и мы тронулись. Когда мы отъехали на пару миль, я глянул в окошко и увидел указатель, на деревянной дощечке была выбита надпись: «Ферма Вандерландов».
Тем временем в сарае.
– Инспектор, мы выяснили, кто не вернулся с дежурства сегодня, – сказал один из констеблей, стоящий рядом с инспектором.
– Кажется, я догадываюсь, кто это, – произнёс Монз, разглядывая тело.
– Это констебль Алфорд, инспектор. Но почему он не на дежурстве, а в своём доме?
– Этого нам, к сожалению, уже не узнать, – протирая линзы очков, ответил Монз.
Мёртвое тело Алфорда лежало всё в той же позе, как и в ту ночь, когда Артур убил своего противника. Сказать честно, констебль обладал высоким ростом, руки его были длинные, как и пальцы. Он был прекрасным сотрудником, никаких жалоб, ответственен. Он был физически силён, превосходя всех, кто его знал. Многие им восхищались, когда он демонстрировал свою силу, приподнимая повозку перед зеваками или разрывая цепи от наручников. Он мог стать выдающимся спортсменом, но вместо этого пошёл работать на благо общества.
В этот момент в сарай зашёл помощник инспектора.
– Инспектор, вам стоит это увидеть.
Они прошли в дом и поднялись на второй этаж, аккуратно ступая через перевёрнутые тумбы и разбитые вазы. Помощник инспектора приоткрыл дверь в одну из комнат, и Монз вошёл внутрь. Вся комната была в тёмных пятнах, а пол в чёрной густой жидкости.
Залп!
Тяжёлым шагом я поднимался по лестнице в сопровождении конвоя, я арестант, которому удосужилось попасть в самую злосчастную тюрьму. Удары в спину не давали ни на секунду покоя, ноги не слушались, хотелось упасть, забыться, будто это ужасный сон. Всю дорогу стража издевалась, оскорбляла, в них не было ни капли сострадания. Они потеряли свой моральный облик, стали волками, одичав в своей темнице. Все на одно лицо, все в одной синеватой форме, со злобой в глазах. А ведь у многих из них семьи, каждый после смены идёт домой, в общество. Ах! Эти маски смерти, непоколебимости, полные эгоизма, с оскалами хищника! В другой жизни все, как один, ангелы с крыльями, жизнерадостные, заботливые, добрые. Но нет, это уже не те люди, которых знает семья, они двуличны. Зло, которое творят они тут, никуда не денется, оно таится внутри них.
– Лицом к стене! – приказал мне стражник, отпирая камеру.
Молчание