– Сейчас, Оя, я прощаюсь и приветствую тебя, – жрица смотрела прямо в глаза девушке. На её лице читались одновременно сожаление и облегчение. Губы дрогнули в улыбке.
– Сейчас.
Именно в этот момент Оя в полной мере осознала, какой шаг ей предстоит. Это пугало и восхищало. Но, в любом случае, пути назад уже не было. Девушка ещё раз взглянула в глаза Высшей и открыла рот. Жрица осторожно вложила в него кристалл. Оя почувствовала, словно свет заполняет её изнутри.
– Опускайте!
Трое жрецов бросились выполнять приказание Высшей, пока ещё Высшей. Ою бережно опустили в шахту. Её ноги по щиколотку погрузились в мокрый песок. Жрецы исчезли.
Грида склонилась над узким отверстием:
– Будь сильной, девочка. Помни. А я ухожу туда, в сердце Горы. Мы будем ждать.
Она выпрямилась, развернулась и тихо ушла куда-то вглубь переплетающихся коридоров, похожая на синий туманный призрак.
Ою охватывало сияние. Она чувствовала тепло и свет, любовь тысяч её сородичей будто вливалась ей в сердце. Радость пронизывала её всю, с головы до пят.
И тут пришла вода.
Шахта внезапно и практически мгновенно заполнилась морской водой. Она заливалась девушке в глаза и уши, накрыла её с головой. Дышать стало невозможно. Оя забилась, пытаясь вырваться туда, наверх, к пещере, сделать хоть один вдох. Но путы практически обездвижили её. Песок на дне как кандалы сковал ноги. Кристалл будто бы врос в нёбо и язык и не давал открыть рот. Вода была кругом, она бурлила и пенилась. Лёгкие Ои жгло огнём. Радости больше не было. Остались только всеобъемлющий страх и осознание смерти. Она умирала и знала это и, хуже всего, знала, что так и должно быть, но всё равно не могла сопротивляться охватывающему её ужасу.
Вдруг дно ушло из-под ног. Оя стала опускаться глубже. Песок и вода смешались и бурным потоком, вбирая соль и кристаллы со стен, понесли её по извилистым ходам – червоточинам, которыми было изъедено всё основание Горы и Острова.
Кристалл во рту девушки ярко вспыхнул. В мозг словно вонзились тысячи раскаленных добела и одновременно ледяных игл. Её сознание разделилось, одной частью чувствуя боль, крупинки соли и песка, впивающиеся в плоть, погружающиеся в каждую его клеточку, будто пытающиеся выдавить её, Ою, из собственного тела. Другая же часть сознания отделилась и наблюдала со стороны, как это тело проносится по узким каменным коридорам, открыв уже ничего не видящие глаза, следила за текучим голубым сиянием, озарявшим его. В какой-то момент эта часть словно встрепенулась, увидев вдали серебристое облако, и рванулась в его сторону, как будто все силы мира тянули её туда. Облако постепенно стало ближе, и вот уже её сознание погрузилось внутрь и тут потеряло все ориентиры в мерцающем мареве. Она пыталась сосредоточиться. Холод и жар