Запах снега. Александра Евгеньевна Мойзых

поймал себя на мысли, что ты классная, Лич.

      – Тут все классные, – как всегда мягко и вкрадчиво, словно лиса из сказки, произнесла Надежда, – давайте уже придем в классное место и поставим там классный лагерь…

      – И охуенно там бухнем! – крикнул из темноты Андраш.

      – Именно, Граф. Я не классная, я – охуенная, – проходя мимо Бесснонова и светя ему фонарем в глаза, заявила Личка.

      XI

      То, что я шел за группой, иногда создавало некоторые неудобства, – например, мне приходилось убивать чаще, потому что я не всегда мог унести всю добычу с собой. Но эти неудобства с лихвой компенсировались притоком к палатке дичи и грызунов. Глупые, они так радовались халяве, что совсем забывали об опасности. Я уже привык к постоянному соседству с человеками и единственное, что меня огорчало, так это тот факт, что я в Тайге навсегда, а они – лишь на время. А это значит, рано или поздно придет пора прощаться. Темп группы меня более чем устраивал, но тут произошло непредвиденное.

      В тот злополучный день я все утро отлеживался после ночной охоты. Результативность тигра, я уже говорил, ниже, чем среднего баскетбольного нападающего. На десяток провальных бросков приходится один удачный. Я прошляпил двух косуль и одного кабана. Но меня в очередной раз спасла маленькая глупая лань. Позавтракав, я немного поразмышлял, оставить ее здесь или тащить с собой, я все-таки решил пойти налегке. Погода была супер, настроение легкомысленное. Хотелось бежать, лететь, катиться кубарем по реке, где уже оставили свой лыжный след пои подопечные. На всякий случай, а может, просто из вредности, прикопав добычу, я помчался вперед, с удовольствием разминая каждый мускул и давая выход накопившейся энергии.

      В том месте, где река изгибалась гигантской запятой и уходила на запад, лыжня размножилась. Какие-то следы вели к скале под карниз, какие-то – в лесную чащу. Навострив уши, я услышал удаляющиеся щелчки лыжных креплений и треск сломанной ветки. Это было нехорошее место, и хорошо, что лыжники его покинули. Я обследовал территорию. Здесь было опасно, и мне нужно было знать, в чем дело. Я сходил к скале, потом к избушке. Человеческое дыхание еще не успело из нее выветриться. В звуках леса не было ничего необычного, и тогда я сосредоточился на следах. Одинокая лыжня уходила в лес и упиралась в длинный плоский камень под массивным кедром. На кедре была стесана кора, и на ярко-оранжевом голом дереве были ясно видны схематичные рисунки тигра, медведя и человека. В ноздри мне ударил запах крови, и это была кровь не животного…