Романек подошел к шкафу в углу кабинета, достал два тонких бокала, поставил их на стол и наполнил вишневым бренди из графина.
– Семь тысячелетий коллективного культурного бессознательного и наша маленькая крепость в центре – отличные условия для того, чтобы заниматься изучением поврежденных умов. – Романек сел за стол, закрыл последнюю папку и поднял бокал. – За вас, мой юный друг. Теперь, когда вы услышали шесть страшных сказок, вы сожалеете о том, что приехали сюда? Знаете, у вас еще есть шанс успеть на последний поезд до Праги.
– Я не стал покупать обратный билет, – улыбнулся Виктор и поднял свой бокал. – В Бохнице мне приходилось иметь дело с ярко выраженными психозами. Возможно, те случаи не столь сложны, как у пациентов замка, но я знал, что меня ждет, когда согласился на предложенную должность.
Романек улыбнулся.
– Тогда давайте выпьем и пойдем познакомимся с первым пациентом.
Капитан Лукаш Смолак был человеком рассудительным. Он никогда не спешил осуждать кого-либо или сходу навешивать ярлык – он считал, что нужно время, чтобы оценить человека. В своей карьере он часто видел, как его коллеги слишком поспешно делали выводы, а затем, проводя расследование, буквально притягивали факты за уши. Это был не его случай, он всегда проявлял большую осторожность и всегда находил время, чтобы, сопоставив факты, заглянуть за пределы очевидного.
Но в этот раз… Вина тщедушного человечка была настолько очевидной, что трудно было ее оспорить.
В комнате для допросов стоял письменный стол, к которому был привинчен дубовый стул, и вся эта конструкция, в свою очередь, была надежно прикреплена к полу. Связанный Тобар Бихари сидел на стуле. Двое полицейских стояли справа и слева от него. Кители полицейских висели на настенной вешалке, рукава рубашек закатаны выше локтей. Результат интенсивного допроса был очевиден.
Смолак вошел в комнату и сел за стол с другой стороны. Полицейские вытянулись в приветствии. Перед допросом Смолак внимательно прочитал досье, так что он был готов. Но прежде чем задавать вопросы, он взглянул на задержанного.
Тобар Бихари – невысокого роста, астенического телосложения. Он носил костюм, который был ему немного большеват, и это несмотря на амбиции портного. Крой выглядел модно, но костюм был сшит из дешевого материала. Многие сказали бы, что и сам Тобар Бихари сделан из дешевого материала, это бросалось в глаза. Взъерошенные волосы были угольно-черными, кожа смуглая, будто хранила в себе память о далеком солнце, далеком континенте и далеком времени.
Тобар был цыганом. Одного этого факта хватило бы, чтобы убедить большинство полицейских от Пльзеня до Кошице в том, что он виновен.
Но Смолак знал, что предрассудки есть самый быстрый путь к ошибке. Огромное количество камер в тюрьмах Панкраца и Рузине[10] были заполнены смуглолицыми людьми, а настоящие белокожие преступники разгуливали