Дуня восприняла этот жест как робкий отказ, но не слишком решительный; как сопротивление, но такое слабое, что его можно и нужно сломить. И она ринулась в образовавшуюся, как ей показалось, брешь, словно вода сквозь прорванную плотину; судорожно обвила руками объект своей неудержимой страсти и прильнула к нему всем телом – так, чтобы точки соприкосновения были везде, чтобы не оставалось ни одного просвета.
Справедливости ради надо отметить, что тело было стройным, гибким и к тому же очень мягким и отзывающимся на каждое встречное движение. Это тело расцвело и созрело (извините за рифму), оно всецело (вот опять) было готово к любви и ласке, но никто, никто! пока (теперь извините за пошлость, но против правды не попрешь) этот плод не сорвал. Вот и Максим…
Объясним теперь, почему краткая характеристика Дуниного тела была дана именно ради справедливости. Потому что Максим отказался, не принял предлагаемый в дар плод. После объятия он почувствовал, что проклятое мужское естество берет верх. В конце-то концов, он ведь молодой мужчина, и нерастраченный тестостерон просто требует выхода. Но Максим был слишком хорошо и строго воспитан для того, чтобы инстинкт возобладал над порядочностью и, знаете ли, ответственностью. «Ты в ответе за того, кого приручил», – кстати припомнил он слова безусловно порядочного и хорошего человека – Антуана де Сент-Экзюпери. А вот если я поцелую ее сейчас – все! Считай, уже приручил и оставил ее без взаимности. А сейчас она только без взаимности, и давать ей какую-то надежду – это как раз и есть непорядочность, безответственность и попросту ложь. Вот Максим и сдержался, не прильнул к этим влекущим, алчущим поцелуя губам.
Автор в первый и – хотелось бы верить – в последний раз употребил в своей прозе слово «алчущие», но тем не менее подумал: пусть эта страница (начиная с описания Дуняшиного тела) будет отмечена этаким эротическим пафосом – хотя бы для разнообразия.
Итак, Максим не поцеловал, но пожалел влюбленную выпускницу средней школы. Собрав волю в кулак, он взял Дуню за плечи и мягко отстранил. Потом сказал:
– Пойдем в комнату… Песню слышала, да? Понравилась?
– Да, да, очень, – залепетала Дуня. – Там все про меня… про нас…
– Да ладно!.. – выразил он удивление.
– Правда. «Кто больше любит – тот слабее» – это про меня. А ты ведь меня совсем не любишь… Это я и так знаю. – Она чуть подождала, слабо надеясь на возражение. Но, не дождавшись, продолжила: – Но я тебе хоть чуточку нравлюсь? Ну хоть немножко?
– Подожди, Дунь, – постарался уйти Максим от скользкой темы. – Ты лучше скажи, как тебе