– Вот это уже похоже на правду, – спокойно и немного устало произнес Бойков. – Ты остынь, лейтенант. На войне как на войне. Доверяй, но проверяй.
– Проверил? – Сухов уставился на подполковника исподлобья. – Номер счета сказать, чтобы ты убедился, что я до сих пор не миллионер?
– Видел я твой счёт, – Бойков вяло махнул рукой. – Ноль на нём. Все деньги родным отправлены. Ты ведь покойник, Сухов, забыл?
– Тогда, какого чёрта ты меня мурыжишь? – Сухов успокоился настолько, что сумел даже неуклюже пошутить. – Некрофил, что ли?
– Ну да, – Бойков как-то странно усмехнулся, будто бы не над шуткой Сухова, а каким-то своим мыслям. – Значит, готов показать? А если там ловушка, то… что будем с тобой делать?
– Не суйся в ловушку и ничего делать не придётся, – Сухов твердо взглянул на Бойкова. – Я тебе информацию выдал, что с ней делать, решай сам. Кто из нас подполковник?
– Вот именно. – По лицу Бойкова стало ясно, что решение он принял. – Кто из нас подполковник?
– Ты.
– Не ты, а вы. Соблюдайте субординацию, лейтенант Сухов. С этой минуты вы восстановлены в звании, вновь поставлены на все виды довольствия и прикомандированы к контрразведке Чернобыльской бригады Барьерной армии. Получайте снаряжение, оружие, боеприпасы, приводите себя в порядок и готовьтесь к новому выходу. Время на сборы один час. Время пошло. Сержант Тарасов вас проводит. Можете идти, лейтенант.
– Есть, – Сухов поднялся, но вышел не сразу. – Вы ведь всё равно мне не верите, так?
– Не имеет значения, – Бойков поморщился. – Моя мать тоже не верила, что отец по бабам не таскается, и ничего, жили как нормальная семья до самой смерти. Недоверие делу не помеха, Сухов. «Судный день» нам почти полгода как кость в горле. Накроем шайку, просканируем всех, кто уцелеет, тогда и решим, верить тебе или нет. Если ты чист, первым извинюсь. Если врёшь, лично пристрелю. И хоть обижайся, хоть нет, Сухов. Таковы законы военного времени.
В общем-то, Павел и не обижался. Наверное, по причине отходчивости и уравновешенного в целом характера. Нет, бывало, что Сухов запоминал обиды надолго, но это случалось, когда Павел не понимал, за что его обидели или подставили. Если же он мог представить себя на месте обидчика, то забывал плохое быстро. Вот, например, сейчас. Будь на месте Бойкова сам Сухов, он поступил бы точно так же. Может, не бил бы, но морально прополоскал бы подозреваемого, как в прачечной. Доверяй, но проверяй – это правильный принцип. Особенно на войне.
Павел покинул штабной бункер и едва не столкнулся лоб в лоб с взмыленным Кабановым.
– Всё… нормально? – приятель запыхался от беготни. – Что сказал Бойков?
– Получить оружие, – коротко ответил Сухов.
Кабанов мельком взглянул на Тарасова. Тот кивнул.
– Это кстати! – лейтенант мгновенно ухватил Сухова за локоть и потащил за собой. – У меня народу в обрез! Вон там оружейка, бери, что надо, и ко мне, лады?
– А почему ты в мыле? –