Я уж и на колени встал, и умолял, и упрашивал, и осложнениями грозил, прижимаясь к горячему животу, где уже жил возможно мой ребенок, но она мотала головой и истерично требовала, требовала, требовала сделать ей операцию. В конце концов она вырвалась и крикнула:
– Не хочешь помочь, так и скажи! Без тебя обойдусь!
Убежала, дверью хлопнула. Я минут пять по квартире побегал и понял, что я дурак, ее надо догнать. Только вот на Кутузовском, где я консьержку я чуть не уронил, меня поджидал облом: ее злобный братик высунулся, сообщил, что Ли́сы дома нет, и для меня больше никогда не будет. Что она собирается замуж и уезжает, поэтому лучше бы мне тут не отсвечивать. Я просидел до утра у их двери и понял, что торчу здесь напрасно. Вернулся домой и провалился в сон, как в обморок.
А потом проснулся и задумался: к кому еще в этой ситуации она могла обратиться? Официально никто не рискнет. А неофициально? Всяких полулегальных полумедицинских заведений нынче пруд пруди. Но совсем без обследований, без единого анализа… А рванула-то она прямиком от меня… Не с адресом же подпольного абортмахера она ко мне ехала? А тогда снова тот же вопрос: к кому ей обращаться? И я позвонил Гаврилову. Тот даже не удивился: да, вчера звонила, да, просила телефон Микки-Мауса. Дал, не тайна же это в самом деле. И тебе нужен? Записывай. По продиктованному номеру телефона взяла трубку его матушка, подтвердила, что Микки со вчерашнего дня человек пять искали, но безуспешно, поскольку он в больнице на суточном дежурстве. Телефон отделения? Пожалуйста. Я понесся в больницу, понимая, что скорее всего опоздал.
Я и впрямь опоздал. Ворвался в ординаторскую, схватил Микки за грудки, потребовал подробностей, и от того, что я прочитал в ее медкарте, меня самого чуть Кондратий не обнял.
– Как?! Как ты вообще мог согласиться на это?! Это преступление, ты, что, не понимаешь?!
– Она подписала согласие. Это ее дело, рожать или нет. Не у нас, так в другом бы месте сделала.
– Но на таком сроке?! Погоди, она тебе, что, денег отсыпала?
– А вот это тебя не касается!
– Да-а? А как насчет того, что ты по жадности своей с ней в результате сотворил такое, что тянет на пару статей УК!
– Ну-у, осложнения… бывает…
– Микки, да ты ее уже лишил возможности рожать раз и навсегда. Это, во-первых. У нее плохая свертываемость крови, и есть вероятность, что ты ее просто угробишь, это, во-вторых. Что вы ей даете для прекращения кровотечения? Викасол? Фибриноген? Да вы совсем охренели? Вы ей еще аскорбинку пропишите! Здесь меньше чем Диферелином или Амбеном не обойтись!
– У нас нет…
– Мозгов у вас нет, вот это точно. Приготовь выписку, я ее к нам в отделение заберу, у нас все найдется.
Микки понуро повел меня в отделение, только вот ее койка оказалась пуста. Ли́сы в палате не было. А ее еле шевелящая языком соседка прошелестела, что вот буквально минут пять-десять назад примчался здоровенный бугай, выдернул у нее из вены капельницу, сказал, что отвезет сестру к какому-то целителю-кудеснику и унес