– Да я вроде не планировал, – растерялся Пашка.
– Смотри у меня.
– Помните, ученые говорили: после ядерной войны на земле выживут только крысы и тараканы? Помните? Вот и я помню. Ну и где те тараканы? Ты хоть одного в метро видел, а? И я не видел. Вот я и говорю: как этим ученым вообще верить?
– Ну, с крысами же они не ошиблись, – сказал Кузнецов. Молодой мент неплохо вписался в компанию местной молодежи.
– А я слышал, – вмешался до того молчавший худой парень из невских. – На «Фрунзенской» крысы исчезли. Совсем.
– Гонишь, нет? Почему исчезли?
Невский усмехнулся.
– В том-то и штука, мужики. Не знает никто. Просто взяли и исчезли. Говорят, их жрет кто-то…
Иван кивнул Кузнецову, тот помедлил и кивнул в ответ. Иван глазами показал: иди сюда. Кузнецов наконец сообразил. Встал и направился к разведчику в обход костра. Тем временем принесли гитару, всю в наклейках и надписях, передали лысоватому мужичку. Тот провел пальцем по струнам. Тин-тин-тин – и начал настраивать.
– Командир? – Кузнецов выпрямился.
– Вольно, Миша. Есть минута?
У костра продолжали болтать:
– Если бы я жил на Лизе, у веганцев, я бы на месте крыс давно сбежал. Вы хоть знаете, что они едят?.. То-то! А вы говорите: крысы…
И не договорил. Зазвучали первые аккорды. Иван поморщился – гитару настроили неточно, – у него прямо зубы заныли.
– Отойдем подальше.
– Крысиный король, – долетело от костра. – Нет… то крысиный волк! Крыса, которая жрет одних крыс. Я тебе говорю… нет, крысиный король, это когда они хвостами срослись. Кстати, мне рассказывали, что на Пушкинской такой завелся… Людей жрет!
Голос перекрыла новая волна аккордов.
– В общем, так, Миша, – сказал Иван. – У меня для тебя ответственное задание…
Иван наклонил голову к правому плечу, хмыкнул.
Какая-то уж очень знакомая спина.
– Сашка! – окликнул он.
Здоровяк оглянулся.
– Ван!
Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Иван уже лет сто не был на «Невском», где обитал Шакилов с семейством. Огромного роста, сильный, Сашка тоже частенько «диггил».
Характерный нарастающий треск счетчика Гейгера.
– Вот муть, – возмутился Шакилов. Он до сих пор говорил с легким украинским акцентом – переехал в Петербург перед самой Катастрофой. – Что-то он сегодня совсем с ума сошел. Только и воет.
– А что это? – Такой фиговины Иван еще не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с ЖК-экраном.
– Армейский радиометр. Натовский, само собой. Мы там еще целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? – Шакилов почесал коротко стриженый затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. – А ты чего здесь?
– А ты не знаешь? Война у нас.
Шакилов