Илька пошел на берег собирать дрова и как бы ненароком добрел до бригады. Дождавшись перекура, он подсел к мужикам и рассказал им про медведя.
– Потревожили мы его, – сказал Трифон Летяга, – вот он и корчует пни. Стращает нас: дескать, смотрите, какой я громило, и убирайтесь. Ты его не бойся. Он зверь хотя и могутный, но людей боится – пальнуть могут. Откуда ему знать, что сплавщики одними камбарцами вооружены.
Исусик кряхтел, подвязывая ремешками расплывшиеся бахилы у щиколоток и под коленками. Всю ночь маялся с этими бахилами Илька, а высушить не мог. К печке близко их сунуть нельзя – коробит кожу, в стороне они не сохнут. И что человеку неймется! Взял бы сапоги и работал, так нет, он в мокрой обуви уходит каждый день, но спецовку не требует.
Покурив, сплавщики начали разбирать залом. Ниже гремел и бесновался порог, состругивая камнями клочья пены с обезумевшей реки.
А это был еще первый и не самый большой порог. Впереди, у нижнего мыса Ознобихинского перевала, сплавщиков ждал Ревун – самый сильный, самый страшный порог. Там скапливался лес, и там была громадная, почти непосильная работа.
Залом из бревен сплавщики не раскатывали, а долго щупали баграми, выискивали и, наконец, видимо, нашли бревно, которое, будто клин, держало всю сгрудившуюся древесину. Воткнув багры, мужики, мерно раскачиваясь, затянули:
О-о-ой, да еще разок!
Бревно медленно, сантиметр за сантиметром выползало, как заноза, из твердого тела земли. Вот показалась вершина бревна, мокрая, облепленная галечником, напоминающая узкую голову барсука.
Сплавщики запели сильней и дружней: «Взяли! Взяли! Взяли!» И разом дрогнул залом, затрещал, начал распадаться. Бревна плотом двинулись вниз, переворачиваясь, выныривая, ломая тонкие лесины, швыряя лиственные чурбаки.
Гул, скрежет, грохот! Сплавщики, словно акробаты, перепрыгивая с бревна на бревно, побежали на берег. Трифон, воткнув багор в толстую лесину, сиганул, как циркач.
И не зря же дана ему фамилия – Летяга!
Перебирая длинными ногами по бревнам, мчался Дерикруп.
Грузно шли один за другим братаны, взяв камбарцы под мышку, как это делают пешие люди во время ледохода. Провалишься – багор не даст уйти под бревна, послужит на долю секунды опорой, достаточной, чтобы выскочить из воды.
Спокойно и несуетливо уходил с бревен Сковородник – потомственный сплавщик. Губа у него уже не отвисала, а строго поджалась, весь он напружинился, подобрался. И никто бы не узнал в этом собранном, расчетливом в каждом движении человеке сонного, леноватого Сковородника.
Оскользая на бревнах, бежал Исусик и скороговоркой повторял: «Господи, спаси и сохрани!»
А бревна рассыпались и покачивались довольнехонько на вихрастых волнах.
Исусика относило. Но на это пока никто не обращал внимания. Дело привычное. Каждому из бригады за день приходится