Отказываться, когда тебя приглашают, неловко. Тем более неловко поступать так постоянно. Люди же по тем или иным причинам рассчитывают на меня. В президиуме или, к примеру, за обеденным столом не должно быть пустующих мест, все равно найдут, кого посадить вместо меня, но неловкость от понимания этого не уменьшается. Сначала я надеялась на то, что после нескольких отказов меня перестанут приглашать, но приглашения все продолжались. Более того, они становились все чаще и чаще, едва ли не еженедельными. Попросить, чтобы меня перестали приглашать? Но кому об этом сказать, я не знала. Спросила у Г.В., не знает ли он имени того, кто отвечает за организацию кремлевских мероприятий, но Г.В. такого человека не знал.
Масла в огонь подлила мама. Она, непонятно почему, решила, что я непременно должна идти, если меня приглашают, связывала участившиеся приглашения с ростом моей популярности и всякий раз корила меня за, как она выражалась, «прогулы». «Любочка, ты должна!» – строго говорила она, поджимая губы. «Это твой долг!» Какой долг? При чем здесь долг?
Однажды я не выдержала и пожаловалась (то есть не столько пожаловалась, сколько просто сказала) Ему. Он ответил, что раз так, то меня больше приглашать не станут, кроме тех случаев, когда без меня нельзя обойтись. И добавил, что если вдруг мне захочется, то… Но я заверила, что мне не захочется. А если вдруг и захочется, то я об этом скажу.
Приглашения закончились, как отрезало. Мама была этим обстоятельством недовольна. «Видишь, Любочка, – говорила она с укоризной, – ты выкаблучивалась-выкаблучивалась и довыкаблучивалась. Тебя больше никуда не зовут». «Вот и славно, что не зовут!» – отвечала я.
Май 1936-го
«Цирк» Сталин впервые посмотрел вместе со мной. Это случилось незадолго до премьеры. Г.В. не любит слова «премьера» применительно к кино. Он всегда говорит о картинах: «вышла на экраны», «была выпущена на экраны». А я, театральная актриса, люблю слово «премьера». Выражение «вышла на экраны» немного царапает мой слух.
Кстати, официальная премьера «Цирка» состоялась в день нашего знакомства с Г.В., 23 мая 1936 года в Зеленом театре парка Горького. Мы не подгадывали, просто так совпало. Получился двойной праздник.
Я смотрела не столько на экран, сколько косила глазом на Сталина, наблюдая за его реакцией на происходящее. Готовую картину я уже видела дважды, а уж сколько раз было просмотрено вместе с Г.В. по частям, и не сосчитать.
Сталин часто улыбался, а пару раз даже смеялся. Применительно к другому, менее сдержанному человеку подобное поведение можно было расценивать как восторг. Картина понравилась, и я была счастлива.
– Какой интересный американский акцент! – сказал Он, досмотрев до конца, и попробовал повторить: –