– Ну конечно! – Папа просто сиял. – Эмма, доченька, когда вы планируете объявить обо всем этом?
Он обвел комнату взглядом, задержавшись на кровати со смятым бельем и следами моего позора.
Я покраснела. Папа нахмурился. Хьюго кашлянул и посмотрел на часы, объявляя:
– А скоро уже самолет!
– Да, – опомнился папа, переведя на меня задумчивый взгляд. Он что-то там еще обмозговывал, пытаясь принять факт увиденного, потом кивнул сам себе и радостно хлопнул в ладоши: – Сейчас по домам, а в назначенную дату я прилечу на торжество.
– Куда прилетишь? – не поняла я.
– В Лос-Анджелес, – “напомнил” Хьюго, нагло обнимая меня за талию. – Вот и настало время нам съехаться.
– Но… – Я беспомощно посмотрела на отца: – Мне кажется, папа против.
– Я?! – Родитель обалдел. Потом засмеялся: – Хьюго, она не спросила у меня разрешения на брак, но теперь переживает, разрешу ли я переезд. Женщины!
– Да-а, – протянул муж, продолжая прижимать меня к себе. – Смешная моя. Но я люблю ее именно такую: наивную и со странностями.
Я вырвалась из объятий и гневно посмотрела на этого гаденыша.
– Ты…
– Эмма! – Папа сурово свел брови на переносице. – Что случилось?
Хьюго пожал плечами и состроил вид мускулистого ангела, совсем не понимающего, чем мог насолить мне.
Хотелось сжать кулаки, зажмуриться и завизжать, переходя на ультразвук. Чтоб у мужа перепонки лопнули и глаза повылезали…
В ужасе я сама вздрогнула от картинки, представленной в голове.
– Эмма, – снова позвал отец. – Ты плохо себя чувствуешь? Милая, я врач. Поговори со мной. Дело в том, что после акта дефлорации, если мужчина обладает слишком большим… достоинством, у женщины может сильно болеть…
– Папа! – закричала я, чувствуя, как вся кровь из организма поднялась вверх, заливая лицо и шею. Даже голова кругом пошла.
– Это вполне вероятно, – в то же время с серьезным видом заговорил Хьюго. Его руки, которые теперь он держал в карманах брюк, чуть приподняли ткань, словно намекая… – У нее может все болеть.
– Я так и предположил, – кивнул отец. – Эмма…
– Нет! – Я выставила перед собой руки, останавливая обоих мужчин. – Прекратите. Боже-е!.. У меня ничего не болит! Потому что…
Тут я злорадно посмотрела на Хьюго, и тот сразу прищурился, догадываясь о ходе моих мыслей.
– У него совсем крошечное достоинство, папочка, – наконец ответила я. – Поэтому нет. Я даже не ощутила ничего. Но кровь говорит о том, что все прошло как положено. Правда?
Папа оценивающе посмотрел на моего мужа. На его широкие плечи, подтянутую фигуру и ниже. Потом быстро поднял взгляд и уставился в лицо разъяренному Хьюго, подводя итог собственным соображениям:
– Ну, зато по любви. А там разберетесь.
Муж нервно прочистил горло, в то время как я очень старательно скрывала улыбку, так и выползающую наружу.
– Время! – снова рявкнул Хьюго. – Самолет!
Он стал внезапно очень