Он вывел на экран данные и, уступив ей свое место, пересел за соседний компьютер. Воцарившееся после этого молчание длилось минут десять, все это время Лиля с досадой кусала губы, потом не выдержала:
– Ну и как твой сын? – она постаралась сделать голос, как можно более кротким.
– Спасибо, хорошо, – не отрываясь от экрана, сухо буркнул он.
– Муромцев сказал, его уже выписали. Я рада, что ребенок в хорошем состоянии. В конце концов, это даже неплохо, что у тебя есть сын и дочь. Еще лучше было бы, если б они росли вместе.
Илья неопределенно хмыкнул, подавив острое желание покрутить пальцем у виска.
– Гм. Думаю, это… вряд ли возможно.
Развернувшись на стуле, Лиля уставилась на него сияющими любовью глазами.
– Почему же, дорогой? Если эта женщина согласится отдать нам мальчика, я приму его – ведь это твой сын! Я буду любить его не меньше, чем нашу Танечку.
Губы ее тронула нежная улыбка.
– Если у вас нет вопросов, госпожа официальная владелица фирмы, – холодно сказал Илья, – я хотел бы ненадолго отлучиться.
Не ответив, Лиля впилась взглядом в экран.
– Да, этот хакер – интересный господин, его идеи достойны восхищения, но ты его, конечно, раскрутишь. Я кое-что распечатаю, потом просмотрю на досуге. И когда ты едешь в Германию?
– В начале или середине сентября. Есть еще вопросы? Что-нибудь неясно?
– Пока все понятно, спасибо. И долго ты там пробудешь?
– Мне нужно поработать с их базой данных и установить мою программу. Я представлю тебе полный отчет о поездке – в письменном виде.
– Конечно, представишь. Наверное, будешь беспокоиться о сыне во время поездки? Он ведь еще так мал!
Тон ее стал столь теплым и ласковым, что Илья содрогнулся.
– Не переживай так сильно за меня, Лиля, а то заплачу. Долго я в Германии сидеть не собираюсь – постараюсь уложиться в неделю.
– Ну, за неделю тоже всякое может случиться.
– Думаю, обойдется. Карине поможет няня, и сестра ее пока в Москве. Ты ее помнишь, наверное?
Лиля сделала равнодушное лицо и небрежно пожала плечами.
– Это та рыжая старуха?
– Что ты, Лиля, она твоя ровесница.
– Да? Мне показалось, ей лет пятьдесят, очень потасканно выглядит. Что ж, если у нее есть хоть капля соображения, пусть объяснит своей сестрице, что та не сможет одна вырастить ребенка. Разумнее будет отдать мальчика отцу. Хорошо или плохо, но мы с тобой – семья.
– О, как семья мы, конечно, производим впечатление! Особенно когда ты являешься передо мной с пистолетом в руке.
– Пойми, Илюша, я тоже человек и могу иногда потерять терпение, но ты должен знать: я всегда тебя пойму, но я очень открытый человек и обмана не переношу.