– Твоя сестра в своем амплуа, – вздохнул Илья и осторожно взял у Карины сынишку, – но я и вправду волнуюсь – так не хочется от вас уезжать!
В день отъезда тревога Ильи превратилась в панику – накануне в Москве взорвали дом на улице Гурьянова. Шагая по комнате большими шагами, он говорил:
– Боже мой, а если б это был наш дом? Если б я уехал, а ты с ребенком осталась дома… Нет, я никуда не поеду, пусть катятся к черту!
– Успокойся Илюша, ты слишком много работал в последнее время. Меня с гораздо большей вероятностью может пришибить этот стеллаж – ты его так и не закрепил, хоть обещал. Иди и укладывай вещи в дорогу, у тебя вечером поезд.
Илья помрачнел, но вместо того, чтобы укладывать вещи, отправился закреплять стеллаж. В тот момент, когда он дул на зашибленный молотком палец, Карина принесла ему телефонную трубку.
– Тебя. Твой дядя.
Илья, продолжая вбивать гвоздь, прижал трубку к уху плечом и тут же выругался:
– Черт бы тебя побрал! Нет, дядя Андрей, это я не тебе, это я палец молотком пришиб.
– Ты что, взял в руки молоток? – изумился Воскобейников.
Он впервые звонил племяннику по домашнему телефону Карины и с самого начала, разговаривая с ней, испытывал неловкость. Однако известие о том, что Илья, не отличавший гвоздя от шурупа, решил поработать руками, повергло Андрея Пантелеймоновича в такой шок, что он на какое-то время умолк и даже забыл, что хотел сказать.
– Я решил стать мужчиной, – гордо объяснил Илья, – уже кран починил. Так что, если тебе что-то надо по дому, ты только скажи. Унитаз не надо поменять?
– Нет-нет, спасибо, я по другому вопросу. Ты куда пропал? Мобильник выключен, на работе телефон не отвечает. Ты ведь сегодня уезжаешь, почему не позвонишь? Прячешься?
Илья смутился – он действительно прятался от звонков Лили – и промямлил:
– Забыл, дядя Андрей, честно. Все эти дни сидел дома за компьютером, даже маме не позвонил. Позвони за меня, ладно?
– Гм, ладно. Я, собственно, так и сказал Лилиане – что ты очень занят. Она просила передать, что Таня очень хочет тебя видеть, и когда ты освободишься…
– Дядя Андрей, нет! Я ей передал: ноги моей там не будет, это конец. Мне очень жаль эту девочку, но видеть ее я не хочу – нет смысла. Не будем об этом больше.
Андрей Пантелеймонович вздохнул.
– Хорошо, не будем. Все здоровы? Сын здоров? – в голосе его слышалось смущение.
– Да, спасибо, все здоровы. Только я из-за этого взрыва как на иголках – страшно оставлять вас всех.
– Не говори ерунды, Илюша. Ты скоро рассчитываешь вернуться?
– Не позже, чем через семь-десять дней.
– И где тебя можно будет застать после возвращения?
Илья рассердился.
– Здесь – у меня дома, – раздраженно ответил он. – Еще есть вопросы?
– Только один, – усмехнулся Андрей Пантелеймонович, –