Дальше он произнес длинную фразу, в которой Коля не понял ни единого словечка. Там были обороты вроде «леммы Медоуза», «непрерывная мера над полем операторов» и «для любого положительного эпсилон».
– … а в пределе почти не определена. Честно скажу – я и завидую, и горжусь. Завидую, что не сам до этого додумался, и горжусь тем, что был рядом и видел всё своими глазами. Блестяще!
Прозвучало это очень здорово. Верховный Совет смущенно заерзал, а Катя и Кеша сидели красные как раки и вообще, похоже, не знали, куда деваться. Стало особенно хорошо видно, насколько большим авторитетом является для них Андрей.
– Когда парламентер Коля принес мне идею доказательства, – продолжил Андрей, – я начал размышлять.
– Он сумел ее донести? – перебила его Рута.
– Да, сумел, – ответил Андрей. – Так вот, я начал размышлять. Каюсь, я думаю довольно медленно, именно поэтому меня сумели избрать старостой в свое время. Через двадцать минут я понял, к чему это приведет, еще через десять минут я встретил Тамару Андреевну и Настю, которые искали несуществующий пропавший планшет по моей несуществующей просьбе, еще через десять минут мне удалось убедить Настю, что я на вашей стороне, затем мы пошли к Тамаре Андреевне, и она вручила нам приготовленные бутерброды, и вот я здесь. Надеюсь, что я не слишком опоздал.
– Опоздал к чему? – скрипучим голосом поинтересовался Гена.
– К тому, чтобы обезвредить бомбу прежде, чем она заденет еще кого-то.
– Какую еще бомбу? – спросил Кеша недоуменно.
Андрей поставил кружку с чаем и откинулся на спинку стула.
– Главное следствие из теоремы Форрестера говорит, что любая развивающаяся система обречена на разрушение, когда ключевые параметры перестают соответствовать друг другу и система уходит вразнос. Вы показали это численно: линейные параметры растут слишком медленно по сравнению со степенными, а степенные слишком медленно по сравнению с экспоненциальными. Косой треугольник между тремя графиками – вот область, где система жива, а за его пределами ничего нет, только хаос.
– Все верно, – кивнул Кеша. – Поэтому мы начали Бузу. И, надеюсь, ты к нам присоединишься.
– Развитие – это смерть, – сказала Катя ясным голосом. – Человечество обречено изначально, и, значит, никакого смысла в повышении сложности нет, кроме приближения общего конца.
– Познание, уроки, семинары, работа, любовь… – громко перечислил Гена. – Никакого смысла нет ни в чем, что мы делаем, и даже в том, что мы можем делать. Всё. Конец.
Верховный Совет Бузы согласно закивал, некоторые затопали ногами. Ничего не имело смысла, и чем бы ты ни занимался: делал уроки, совершал открытия, строил заводы на Луне или запускал корабли к Ганимеду – ты лишь несся к точке Си на краю бездны, приближал свою и чужую смерть.
– Когда я догадался, чем именно занимались Настя и Коля в столовой, – снова заговорил Андрей, – я понял,