Чайка был озадачен. Он настраивался на долгие разговоры и не был готов к столь быстрой победе. А о том, как назвать сына еще даже не думал. В конце концов, Федор пообещал в ближайшее время предложить Юлии пару вариантов из обширного списка финикийских имен. Юлия согласилась.
– Я чувствую себя пленницей. Почти как на Сицилии. Только и вижу, что лица охранников, – пожаловалась она, разделавшись с небольшой гроздью винограда, – а мои прогулки с ребенком ограничиваются садом, окруженным каменной стеной. Я так устала сидеть взаперти, что уже, кажется, согласна на все.
– Я как раз решил поговорить о тебе с Ганнибалом, – признался Федор, – в ближайшие дни.
– Что ж, – кивнула Юлия, немного подумав, – я верю в тебя, Чайка. Ты знаешь Ганнибала лучше и примешь верное решение. Быть может, ваш вождь согласится не казнить меня, а разрешит нам с тобой жить открыто. Не побоится того, что я дочь его злейшего врага.
– Это было бы для меня настоящим счастьем, – кивнул в задумчивости Чайка, – только об этом я и мечтаю. И все время переживаю, что с тобой и сыном может что-нибудь случиться, пока вы находитесь здесь на птичьих правах. Все-таки ты слишком заметная фигура.
– Не бойся Чайка, – проговорила Юлия, и в ее голосе Федор уловил металлические нотки, – я же обещала, что буду принадлежать только тебе. Никто не сможет нас разлучить.
Услышав это заявление, Федор поневоле вздрогнул: оно означало, что в случае опасности у Юлии не дрогнет рука лишить жизни и себя и ребенка.
– Я принесу жертвы богам, чтобы они помогли нам, – сказал он, поднимаясь.
Юлия проводила его до дверей и поцеловала на прощание, шепнув на ухо: «Возвращайся скорее». И окрыленный командир хилиархии, потрепав сына по голове, вскочил на коня, отправившись в порт.
Там он отдал необходимые приказы командирам кораблей, прибывшим с ним из плавания, и прежде всего встретился с капитаном флагмана, которому еще вчера наказал разыскать того, кто прислал ему пополнение. Хотя заранее был уверен, что концов не найти. И действительно, из состоявшегося на палубе разговора выяснилось, что чудом спасшийся в бою с римлянами капитан интересовавшей Федора квинкеремы погиб при странных обстоятельствах. Буквально неделю назад. Его нашли мертвым в порту.
– Говорят, погиб в пьяной драке. Но я не верю, чтобы он сам мог ее затеять, – поделился сомнениями собеседник Чайки, – деньги он любил, но никогда не шиковал и не устраивал пирушек. Жадный был очень. Да и боец не из последних, и дорого бы отдал свою жизнь.
– Ты видел тело? – уточнил Федор.
– Видел, – кивнул капитан, нахмурившись, – его закололи в спину. Несколько ударов. Только меня не проведешь. Закололи его уже после того, как он умер.
– Отравлен? – поднял брови